Улица Reina Constanza оставляет желать лучшего.
Вся эта часть города, которая называется Son Foners, тоже.
The wrong side of the river,
the wrong side of the road[20].
Как и в случае с Avenida de Gabriel Alomar, частью крупной магистрали города Пальма, которая разрезает город, как вентиляционная шахта, громогласная и дымная. Даже в квартире, которую должен бы защищать от шума ряд соседних домов, он слышит шум автомобилей, чувствует смесь выхлопных газов с вонью из химчистки в соседнем доме, запах масла из мастерских по ремонту машин в здании напротив и шипящего фритюрного масла из кебабной на улице.
Квартира с меблировкой. Зеленый синтетический диван. Мозаичный столик из металла в гостиной. Обои в красно-золотых тонах с медальонами не менялись со времени постройки дома, электричество потрескивает, а в спальне кровать с матрасом, который прогибается, как только он хочет прилечь отдохнуть. Никаких фотографий Эммы или Ребекки. Их здесь нет, и не забыл ли он о чем-то, Вильсон ведь что-то говорил? День еще не закончился, но ему хочется освободить мозги от всего, он просто хочет опуститься на диван, включить телевизор и посмотреть без звука какую-нибудь программу по CNN, увидеть самые последние взрывы, вранье, ожидаемое падение нравов. Пожелтевшие дверцы кухонных шкафов прячут треснувшую посуду, но он соблюдает в кухне чистоту, особенно в это время года, когда крысы, тараканы и муравьи совершают массовые набеги в поисках остатков пищи. В туалете есть окошко именно такой величины, чтобы он мог выбраться через него и спрыгнуть на крышу соседнего дома, перебежать дальше к балкону, потом перепрыгнуть на другой балкон, с него на цистерну, с нее вниз на дворик, где сушат белье, и через проходной двор в дом, который стоит на авеню Las Avenidas. Он не знает, открыта ли дверь черного хода, но она из стекла, так что в любом случае он сможет выбраться этим путем, если возникнет такая необходимость.
У него в квартире есть тайники. Бутылки тоже есть, с прозрачным алкоголем, с разноцветным алкоголем, с вином, а в морозильнике бутылка крепкого ледяного Ору́хо, из виноградных выжимок, подарок от крестьянина, которому он помог, работая в детективном бюро Хайдеггера.
Ему хочется сесть, но он задерживается у оконной шторы, смотрит на улицу, как наконец-то опускаются сумерки и температура вместе с ними. Улица медленно пробуждается. Чилийцы на первом этаже выставили на тротуар стулья, а цыгане в одноэтажном домике слева открыли окна. Они спокойно беседуют друг с другом, и он не пытается понять, что они говорят, он предпочитает бормотание, а нищие испанцы и нищие уроженцы Мальорки, живущие здесь, начинают возвращаться с работы, опущенные плечи, сгорбленные спины, усталые лица, довольные лица, еще один день работы, еще один день в жизни низкооплачиваемых, еще один день с едой на столе, еще один день в надежде на то, что дети будут жить лучше, чем они сами.
Они спят пару часов, отдыхают, убирают в доме, а потом выходят, потому что наступает время второго дыхания, и тогда оживают все, независимо от того, каким был день. Кофе, пиво, неспешная прогулка по району, сплетни с соседями, лай собак, беготня детей, удары мячей о стену, и темнота, которая медленно укрывает деревья, зеленеющие, несмотря на жару и засуху.
Но этот час еще не наступил.
Сейчас собираются алкоголики, у которых есть работа, в ресторане Las Cruces. Те, что сидели там весь день, так и сидят, а новые застрянут надолго.
