Смотри... - страница 17

А я, повернув голову, показала ему язык. В ответ Дава недовольно рыкнул, но возражать больше не стал.

Сварив кофе, я перелила напиток в чашку и, прихватив чай Давида, вернулась к нему.

—Пора уже мне браться за тебя, солнце, — вздохнул Давид, отпивая из кружки, той самой, подарено мной ему, — Кофе пить, еще и на ночь, вредно.

—Ты хранишь ее, — задумчиво проговорила я, проследив взглядом за кружкой, — и песню слушаешь.

Давид улыбнулся, обнял меня за плечи и к себе прижал.

—Потому что ты подарила, — наконец, ответил Дава, когда я уже и не ожидала его услышать, — Можно я расскажу тебе, как жил после того дня?

—Давай, мне очень интересно, — не слукавила я, и рукой по его щеке провела, испытывая необъяснимое желание постоянно его касаться.

—А хотя нет, я тебе за все пятнадцать расскажу, — улыбнулся Дава.

Отодвинув пустую тарелку, Давид принялся поедать булочки. Они казались такими маленькими в его руках, вот только я и одну с трудом смогу съесть.

— В десять лет ты была чудным ребенком, — начал Давид свой рассказ, — Угловатая, немного смешная. Кудряшки вечно торчащие и эта твоя смешная челка.

—Было модно, — оправдалась я, — Мальчишки в школе уверяли, что я красивая.

—Красивая, — согласно кивнул Давид, — а в шестнадцать стала совсем красавицей. Правда, волосы состригла. Меня тогда едва инфаркт не хватил. Даже скорую вызывал. Честное пионерское. Костик коньяком отпаивал, свято веря, что виной всему финансовый отчет за год.

—Давид Сергеевич, — улыбнулась я, представляя его с мокрым полотенцем на лбу и карвалолом в руках. А рядом Костик круги наворачивает с бутылкой коньяка.

—Ты росла, а потом вдруг решила, что стала взрослой, — продолжил рассказ Давид, и притворно горестно так вздохнул, — На девятнадцатый день рождения вам, Полина Аркадьевна, вздумалось кутить. Первый курс, друзья новые, взрослая жизнь, в общем.

И я вспомнила, о чем говорил Давид. В то время за мной ухаживал паренек с параллельного курса. Но я не особо обращала внимания на него, у меня ведь был уже в то время идеал и предел мечтаний. И именно в мой день рождения тот самый паренек решил устроить «сюрприз», устав от постоянных отставок. Встретил якобы случайно меня в клубе, где мы гуляли с девчатами, и прижал к стене. В то время я испытала настоящий шок, правда со временем все воспоминания стерлись. Оказывается, только у меня. Но помниться, что охранники клуба вовремя успели оттащить парня, которого, к слову сказать, долго не было видно в универе, а спустя год мы случайно встретились в студгородке. Он прихрамывал немного, и мимо прошел, не обратив на меня внимания.

—Скальников? Ты его? Или Костик? – не поверила я.

—Всегда его фамилию забываю, — отмахнулся Дава, —Точно, Скальников.

—Дава? – все еще ожидала ответа, — Парень теперь по жизни хромой. Вы с Костиком его так?

—Неа, Костян у нас пацифист, — вздохнул Давид, — Вот из калаша шмальнуть он может, а так, руками, моральные принципы не позволяют.

—Дава, ну, так нельзя же, — пожурила я его.

—Пусть скажет спасибо, что вообще жив остался, — отмахнулся Давид, — Ему тебя можно, значит, когда ты без защиты. А его трогать нельзя? Хрен там!

—Меня значит, трогать нельзя? – переспросила я.

—Нельзя, — подтвердил Давид.

—Никому? – я подперла руками подбородок, смотря на любимого.

—Никому, — улыбнулся Давид.

—Даже тебе? – скорее утвердительно, чем вопросительно выдала я.

Дава долго смотрел на меня, потом встал, осторожно опуская руки. Шею размял и к соседнему столу отошел. Взял пепельницу, пачку сигарет, зажигалку. Открыв окно, прикурил. Выпустив облачко дыма на улицу, вновь взглянул на меня через плечо. Мне всегда нравилось смотреть, как он курит. В его длинных пальцах сигарета казалась крошечной совсем, а огонек напоминал кусочек солнца, то потухал, то вновь загорался.