– Это он может.
Нагнетать ситуацию бородатый важный мужик вовсе не собирался, так, покуражиться немного хотел.
Зырян был не похож на знатного человека, но и впечатления черни тоже не производил.
– К царю я, Василию, – буркнул Зырян.
– По какому вопросу к царю-то? – Бородатый перестал скалиться.
– Дело личное! – рявкнул Зырян.
– Ну, не огрызайся! – осадил его бородатый.
– Дело у меня к Шуйскому, – повторил Зырян.
Бородатый и его спутник заинтересованно посмотрели на казака.
– Это ж какое у тебя дело к царю, казак? – переспросил бородач.
– Стоящее дело! – насмешливо бросил Зырян.
– Может, связать его, – предложил бородач, – да самим дело стоящее царю представить, а?
Зырян дернул за поводья коня и щелкнул рукоятью сабли в ножнах.
Бородатый весело рассмеялся.
– Да ты не бойся, казак, шутим мы, – усмехнулся бородатый мужик. – Боярин Стрешнев я. Если дело стоящее, к царю проведу. Нет – на конюшню отправлю! – хрипло рассмеялся боярин.
– Я тебе не смерд – на конюшню меня отправлять! – озверело бросил Зырян.
Боярин повел левой бровью, затем правой, словно прикидывая, в каком из стоящих перед ним сундуков злато-серебро лежит. А к сундукам этим этот вот не то казак, не то дворянин какой преградой встал.
– Дело стоящее. Богородицей клянусь! – Зырян перекрестился, глядя на надвратную икону.
– Ну, поезжай тогда за мной… – Бородатый боярин посторонился, пропуская казака вперед.
– А ты, Гордей, оставайся с караулом! – бросил боярин своему спутнику.
Зырян проехал сквозь ворота Чертольской башни Белого города. Доски в воротах были новые. С самых свежих досок, нагретых летним солнцем, тонкой струйкой сочилась и стекала коричневая смола.
«Торопились, видимо, заменить, – заметил Зырян. – Самозванец в любой момент может на Москву свои войска двинуть. Тут уж не только на Богородицу надейся, но и сам не плошай.
Какой лес на ворота поставили, так и держать будут, если проклятые ляхи пушки к самим воротам не подкатят».
Дозорные с пищалями и бердышами вальяжно прогуливались по кирпичной стене с зубцами, изредка выглядывая то наружу, то внутрь.
«Хороша у стрельцов служба, – думал про себя Зырян, – ходи туда-сюда, вперед-назад да посматривай, что там за стеной делается. Не мое!»
Зырян отчаянно мотнул головой. Бородатый боярин заметил это движение и нагнал его.
– Чего гривой-то машешь? – весело рассмеялся боярин, пристраивая своего коня рядом.
Зырян поморщился:
– Да вот смотрел на стрельцов, что в карауле на стенах.
Боярин прищурился:
– И что высмотрел?
– Не мое! – недовольно буркнул Зырян.
– А чего так? – cгоношился боярин. – Государству люди служат, царю! – добавил он, словно упрекая казака.
Зырян кивнул.
– Опять же, веру православную стерегут… – Боярин ткнул рукой в распирающий косматые облака купол колокольни Ивана Великого.
– А ты чем живешь? – спросил боярин. В его голосе уже звучали ноты раздражения. – Поди, грабил ты деревеньки московские, как многие из ваших казаков.
Зырян не удивился этому вопросу, но не подал виду. У многих людишек московских была обида на переметное казачество.
– Московитов не грабил! – буркнул Зырян. – На турков ходил, не скрою.
Боярин приосанился и заулыбался.
– Ляхов резал! – продолжил Зырян. – Московитов не трогал. Одна вера у нас.
Боярин, довольно улыбнувшись, хлопнул ладонью казака по колену.
– Да ты не серчай, казак! – довольно пробурчал боярин. – Время такое нынче: кто, откуда, зачем, все знать надобно.
