– Вот хочу у тебя спросить, казаче, – начал старик.
– Спрашивай, коли хочешь, – кивнул Зырян.
– Вот вы, казаки, вроде православные, русские, а самозванцу службу несете. Как понять вас?
Зырян смутился. Он и сам как птица перелетная – где гроши, там и казак лихой. Что ему ответить этому седому старику? Лучше промолчать, все равно не поймет. Но отвечать что-то было нужно. Старик ждал ответ на свой вопрос, продолжая пристально смотреть казаку в глаза.
– Не знаю, батя, – бросил Зырян. – Не томи душу. Я и сам иногда не пойму.
Старик потряс седыми локонами.
– В том-то и беда, что сам не знаешь. Знал бы, в Москве бы был.
Старик не знал, что казак, стоявший перед ним, несколько суток назад чуть не сложил голову в Троице-Сергиевой лавре, выполняя поручение царя Василия Шуйского.
– Пойду я, батя, – буркнул казак, подхватывая коня под уздцы.
Дальше, до стен Кремля, Зырян шел пешком. В московских слободках, несмотря на спустившуюся на город тьму, было шумно. Где-то бренчали удары молота, раздавались визги двуручной пилы, прилетал глухой стук упавших друг на друга деревянных бревен. В окнах посадских изб был заметен неяркий свет свечей, брехали во дворах злые псы.
Стены Белого города также остались позади. Только остановившись, Зырян заметил, как устали его ноги от долгой пешей ходьбы. Они ныли так, словно тянули тело и сами ноги веревкой в разные стороны.
«Это тебе, казак, не верхом по Москве ехать», – заметил он себе.
Впереди возвышалась знакомая Свиблова башня. Хоромы боярина Стрешнева находились на территории Китай-города в Зарядье. Рядом стояли хоромы боярина Романова и английский двор. По стеленной дощаником улице прогуливался стрелецкий караул. Караульные, проходя мимо боярских хором, дружно останавливались и зачем-то всматривались в мутные стекла окон.
На постройку дома боярин Стрешнев не поскупился ефимками. Возвел большой каменный подклет с узкими, похожими на крепостные бойницы оконцами. Сверху возвел хоромы из толстого кедра. Сбоку пристроил небольшую каменную башню, шатер которой венчал флюгер в виде ангела с трубой. Небольшую часовню боярин велел построить за башней. Ее купол выглядывал из-за крыши хором. На крест боярин тоже не поскупился. Обил его золоченым железом, согласно своему статусу.
Ворота в усадьбе Стрешнева были двойные. Первыми поставили узорчатую железную решетку, а за ней – деревянные воротца. На кой это нужно было боярину, Зырян не знал. То ли гроши девать некуда, то ли боялся боярин гостей непрошеных. Во дворе мерцали горящие факелы.
Зырян дернул за веревку. Где-то внутри отозвался звон колокольчика. Стрелецкий караул, заметив одинокого казака у ворот боярина, тут же развернулся. Во дворе запрыгали отблески факела.
– Кто таков? – рявкнул хриплый голос из-за ворот.
– К боярину Стрешневу я! – устало буркнул Зырян. – Он знает.
За воротами раздались шаги.
– Доложи боярину! – недовольно произнес чей-то хриплый голос.
Стрельцы подошли ближе и стали наблюдать, готовясь в случае чего пресечь беззаконие, если оно, конечно, случится. Дверка в воротах заскрипела засовами и тихо распахнулась. На пороге показался управляющий усадьбой.
– Боярин ждет! – недовольно прохрипел приказчик. – Заходи. Оружие оставь мне! – сурово просипел он. – Возвернешься, отдам.
Зырян скинул ремень с саблей и протянул его приказчику.
– Ну, иди уже! – подтолкнул он Зыряна.
Казак остановился у двери. В горнице было двое, Стрешнев и кто-то еще из высокородных. Зырян понял это по тону беседы.
