Годовалов Федор Георгиевич – родился в 1977 году в городе Кемерово в семье работников завода. В 90-х вся семья переезжает в Красноярск, где он и поступает в Красноярский государственный университет на математический факультет. В 2000 году поступает в аспирантуру. В 2003 заканчивает аспирантуру.
В 2003 году – устраивается в енисейский банковский консорциум. В 2006 году – возглавляет отдел аналитики.
В 2010 году – становиться заместителем директора банка. С 2014 года – директор банка.
Женат. Воспитывает дочь. Жена возглавляет центр пластической хирургии. Имеет недвижимость в Швейцарии, Москве и Красноярске. В свободное время играет на пианино. На загородной даче разводит собак породы доберман. В свободное время читает лекции в университете. Не употребляет алкоголь.
* * * *
Через двадцать минут я оказался на поляне, на которой хаотично были разбросаны тентовые желтые домики, и наспех собранные конструкции, напоминающие навесы. Все постройки были законсервированы и смиренно ждали скорую зиму. Большая туристическая стоянка, о которой говорила женщина на базе, предстала передо мной во всей осенней красе. Я, не медля ни секунды, направился к небольшому домику, выделявшемуся среди всего этого хаоса, из трубы которого еле- еле, тонкой ниточкой, в небо уходил дым. Тропинка тут стала более бугристой.
Подойдя к лавочке, сделанной из поваленного дерева, я увидел табличку, на которой мелом было написано: «Кафе». Видимо, летом здесь действительно весело. Я сразу представил кучу студентов и прожженных туристов, которые с большими рюкзаками спускаются с гор и останавливаются здесь для отдыха и развлечений. Звучат гитары, трещит костер и звездное небо прямо у тебя над головой.
Я взошел на небольшое крылечко и заглянул в окно. В домике никого не было. Маленькая печь в углу, какое-то подобие кровати, сколоченное из досок, небольшой столик перед окном, на котором стояла пепельница с окурками дешевых сигарет. Я на всякий случай постучал, перед тем как войти. Дверь со скрипом подалась и я вошел в небольшую комнатку.
В домике никого не наблюдалось – что и не стало для меня удивлением. Тут было то же самое, что я увидел в окно, только на стене была вешалка, на которой красовались два тулупа и болталась старая выцветшая футболка. В избушке было тепло и пахло горелой древесиной и кашей. Источник последнего запаха я обнаружил возле печки – небольшая зеленая кастрюлька стояла в одиночестве на полу.
Вдруг резко потемнело. Я вышел на улицу и увидел, как большая могучая туча, выбравшаяся из-за горы, закрыла небо. Подул ветер, но уже прохладный. Не долго думая, я одел куртку. Еще не хватало простудится.
Закрыв дверь, я поторопился назад к тропе. Нужно было идти дальше. Такая туча предвещала не дружелюбную погоду. Тропа довела меня до края поляны и оттуда пошла вверх.
* * * *
С Мариной каждая встреча становилась невыносимее предыдущей. Даже, казалось, воскресный вечер, который должен быть спокойным и уютным, наполнялся хаосом, что выводило меня из себя, и переходил в ругань. Я не мог понять, что было не так, что я делал не то.
– Ты не можешь понять, что между нами уже не так, как было раньше?
– Что я не могу понять? – спросил я, следуя за ней в другую комнату и вдыхая шлейф ее сладких тяжелых духов.
– Ты изменился! Я тебя вижу всего лишь несколько часов в неделю. Это не семья! – Марина перешла на крик.
