1. Область права
2. Область совести.
3. Область веры.
Когда мы говорим о том, как относился к понятию «вина» Виктор Франкл, следует уточнить, что в немецком языке слово Schuld имеет значения 1) вина, виновность, грех 2) задолженность, долг, повинность, обязательство.
По Франклу, главный долг человека перед самим собой заключается в сохранении его свободы и ответственности.
Что же касается вины как таковой, главное, чтобы человек осознал смысл своего поступка (или проступка) и признал свою неправоту, выразил сожаление и таким образом дистанцировался бы от своего деяния. И это привело бы к внутренним переменам личности.
Франкл выступал противником понятия «коллективная вина». Он повторял, что подход к определению виновности должен быть индивидуальным. «Даже в той группе, которая безусловно, по справедливости заслуживает общего осуждения, можно встретить доброго человека»[37]. Франкл рассказал об эсэсовце, начальнике лагеря, из которого он был освобожден – тот из своего кармана, за немалые деньги покупал в аптеке лекарства для заключенных. После освобождения бывшие заключенные-евреи спрятали начальника лагеря от американских солдат и поставили условие, что выдадут его только если им гарантируют его полную безопасность. Что и было обещано и осуществлено.
С историей об эсэсовце, покупавшем лекарства для заключенных, рассказанной Франклом, перекликается история австрийской крестьянки, чьи сыновья воевали на Восточном фронте, а она оказалась спасительницей советских военнопленных. Эту историю я сначала узнала из статьи «Подвиг без награды. Мать немецких солдат спасла советских офицеров» Георгия Зотова[38]. Вот выдержки из нее:
«…Пятнадцатилетние мальчики из гитлерюгенда хвастались друг перед другом – кто из них больше убил беззащитных людей. Один достал из кармана, и показал приятелю связку отрезанных ушей – оба засмеялись. Им не выдавали винтовки, и они добивали узников кинжалами. Весь снег вокруг был в крови. Один фермер нашел у себя русского, прятавшегося в хлеву с овцами, и ударил его ножом – человек бился в конвульсиях, а жена убийцы расцарапала умирающему лицо. Сорок трупов сложили на улице деревни Рид-ин-дер-Ридмаркт – со вспоротыми животами, выставив наружу половые органы: девушки, проходя мимо, смеялись».
Читая эти вещи в архиве Маутхаузена, мне (изрядно поработавшему в Афганистане, Ираке и Сирии) приходилось делать перерывы, чтобы успокоиться – кровь стынет в жилах, когда узнаёшь, что добропорядочные австрийские крестьяне вытворяли со сбежавшими из концлагеря советскими военнопленными – всего за три месяца (!) до прихода Победы. И лишь одна-единственная женщина в Австрии – многодетная мать Мария Лангталер, рискуя жизнью, спрятала узников Маутхаузена. Самое удивительное, что четыре ее сына в этот момент воевали на Восточном фронте…
…В ночь с 2 на 3 февраля 1945 года из Маутхаузена был совершен самый массовый в его истории побег. Одна группа заключенных блока N20 забросала вышки с пулемётчиками камнями и черенками от лопат, вторая с помощью мокрых одеял и телогреек замкнула электрическое ограждение: 419 пленных советских офицеров сумели вырваться на свободу. Комендант лагеря, штандартенфюрер CC Франц Цирайс призвал население окрестных деревень принять участие в поисках беглецов, заявив: «Вы же страстные охотники, а это куда веселее, чем гонять зайцев!» Старики и подростки (взрослые мужчины были на фронте) объединились, чтобы вместе с СС и полицией ловить по лесам и зверски убивать замерзших, еле держащихся на ногах от голода людей. В результате за неделю погибли почти все беглецы: спаслись лишь 11 человек, двоих из них – офицеров Михаила Рыбчинского и Николая Цемкало приютила крестьянка Мария Лангталер».
