– Ты пытался её поцеловать несколько минут назад! Я всё видел!.. – рычал в лицо Борзенкову разъярённый амбал в чёрной шапочке.
– Но… Но… Я не…
– Это Злата Авдеева.
– Как?! Как такое может быть?.. Злата?!.
– Да. Я её муж. И причём законный!.. А теперь иди охладись, вметро́сексуал!
«Снежный человек» кинул со всей силы ничего не понимающего Егора Борзенкова в огромный сугроб, образовавшийся совсем недавно на газоне у дома Златы Авдеевой. С грохотом и тупым треском влюблённый «ромео» рухнул и провалился в белую перину, ударившись своим бренным, но красивым телом о промёрзлую землю под ней.
Первые минуты, две или три, «ромео» не мог пошевелиться, так как на мгновение перестал чувствовать своё тело, а перед глазами образовалась кромешная тьма с мелкими белыми звёздочками, летающими, как мухи, вокруг его головы. Громкий голос «снежного человека» вернул Борзенкова снова на грешную землю:
– И чтобы я тебя больше с ней рядом не видел!
Накачанный мужчина в кожаной короткой куртке и чёрной шапочке громко отхаркнулся и сплюнул зелёную слюну с соплями в сторону сугроба, где приходил в себя неудавшийся герой-любовник Златы Авдеевой, Егор Борзенков.
Через несколько минут белые звёздочки, наконец, перестали летать в глазах Егора, и шум в ушах стал намного тише. Он приоткрыл глаза и посмотрел вверх, в чёрное небо: вместо звёздочек над ним кружили белые снежинки, норовя опуститься на холодный нос побеждённого «ромео». Егор повернул голову правее и посмотрел в окно на четвёртом этаже, где горел свет. Это было окно в квартире Златы Авдеевой, которая, наверняка, не подозревала, что влюблённый в неё парень сейчас лежит распластанный в сугробе, прямо у неё под окном.
– Таня, ну вы тут секретничайте, а мы с Катюшей пойдём в «Макдональдс» за картошкой фри, как я ей и обещал. Ведь сегодня суббота!
Муж и дочь Тани Пичугиной, лучшей подруги и бывшей одноклассницы Златы Авдеевой, отправились в соседний «Макдональдс» отведать вкусного и вредного для здоровья фастфуда, который обожают при всём при этом дети.
– Мы хотим на Новый год отправиться в Австрию, на горнолыжный курорт, – щебетала счастливая Таня Пичугина, подливая себе ещё чаю в чашку из голубого сервиза с золотистой каймой сверху. Таня была хорошей подругой Златы и её же соседкой по совместительству. Поэтому с утра до ночи, если не нужно было идти на работу или по другим делам, они просиживали в основном у Златы дома и много говорили, секретничали, в общем, были почти как родственницы. Муж Тани Пичугиной не возражал против их тесной дружбы: если жены нет дома, то она наверняка у Златы, на четвёртом этаже. – Ты же знаешь, как мы любим придумывать что-то новенькое на рождественские и новогодние праздники! – Пичугина смачно надкусила овсяное печенье с изюмом и подмигнула подруге правым глазом.
– А ребёнка куда? С собой возьмёте? – безрадостно расспрашивала подругу Злата, обнимая ладонями нетронутую чашку чая подле себя.
– Ребёнка? А-а-а, ну что с ребёнком? Отвезём к бабушке в Уручье… ну, или на худой конец с тобой оставим! – Таня звонко отхлебнула из чашки.
– Со мной?
– Ну да! Ты же всё равно, как обычно, будешь дома праздновать одна, – Пичугина всегда была уверена в том, что говорила. И это всегда было правдой: часто Злата отмечала Рождество и Новый год в одиночестве и, в принципе, не особо переживала по этому поводу.
