Читать онлайн Джулиан Хитч - Кто прячется в тени

– В оформлении обложки использована фотография с https://unsplash.com

Корделия Фоулз, как и все, следит за делом о поимке серийного маньяка, убившего уже семь девушек. В новостях сообщают: подозреваемый под стражей. Но он собирается разговаривать только с Корделией – со своей покинутой Кей.

– Бесстрастность – залог вашего рассудка.

Корделия внимательно следит за мужчиной на сцене. На каждое двенадцатое слово доктор Хейл касается лба и поправляет седую прядку, аккуратно приглаживая её на место: для пятидесяти у него весьма густая шевелюра, но Корделия заранее знает – всё повторится. Не сразу, но одёргивает себя – путёвку на конференцию по психологии поведения ей дали не просто так. Явно не за тем, чтобы она проводила анализ доктора Хейла. Но вслушиваться в его речь ей тяжело. Звук его голоса долетает до неё словно через вакуум. В записной книжке за полчаса она успевает нарисовать человечка очень похожего неё, а в облачке над головой написать: «Что ты, мать твою, тут делаешь?».

Корделия впервые задаётся вопросом, что она забыла на психологии? Неужели сможет кому-то помочь справиться с болью, потерей, с проблемами эмоционального характера? Покусывая колпачок ручки, наклоняет голову вперёд, чтобы закрыться волосами. Странная улыбка не сходит с лица, потому что, к сожалению, она не может следовать советам преподавателей и относиться к каждому пациенту как к листку бумаги, который после сеанса легко перелистнуть – Корделии, чтобы понять их проблемы, нужно прожить их «от» и «до». Наверно, поэтому оценки у неё средние, даже скорее – ниже среднего. Но она всё надеется, что курсы, конференции, лекции её вытянут, и она закончит университет. Начнёт практику и тогда, уж тогда у неё всё приложится: и квартира, и собака, и даже молодой человек. При мыслях об абстрактном мужчине Корделия дёргается, вспоминая прошлый неудачный опыт.

– Малышка, я тебе не обижу. Ну ты что?

Благодаря прошедшим годам Корделия научилась закрываться от прошлого, сжимая колено и впиваясь длинными и тонкими пальцами до боли в кожу, оставляя синяки. На её лице не появляются эмоции, когда она вспоминает о прошлом – кричать она предпочитает внутри или в подушку, просыпаясь от кошмаров. Лучше всего выходит в ванне, когда она с головой уходит под воду. Пузырьки искажают картину потолка с трещиной, шторки и настенного зеркального шкафа с таблетками, и Корделии всего на секунду кажется – вот сейчас, миг настал. Её счастливый миг.

Но каждый раз она открывает глаза, отплёвывая воду со вкусом лаванды, и откидывает короткие волосы с лица. Насухо вытирается и, сидя перед телевизором в белом халате, засыпает, пялясь в чёрной экран.

– Необходимо чётко ограничивать свой разум от фантазий пришедшего к вам пациента, не позволяя себе погружаться в ложные иллюзии и галлюцинации.

В зале SK Hotel присутствуют, как минимум, человек восемьдесят. Большой конференц-зал со сценой вместил бы ещё примерно столько же, но Корделия уже сейчас задыхается в светлом помещении с высокими окнами. Свет проникает по косой, оставляя след на впередистоящей стене, луч с каждой минутой спускается всё ниже – ещё немного и доктор будет щуриться. Или администрации придётся закрыть окна, и это вводит Корделию в раздумья. Её как будто здесь вообще нет.

Секундный спазм над лопаткой выводит Корделию из состояния покоя – она дёргает рукой, и всё проходит, оставляя ощущение недосказанности.

– Дорогие слушающие, давайте возьмём перерыв на десять минут, а затем вернёмся к лекции.

Корделия закрывает записи. Внутри остаётся рисунок, словно прожигающий ладонь – она бы с радостью вернулась обратно в номер, легла в постель и смотрела в потолок на пробегающие по нему тени и свет от машин, проезжающих снаружи. Но Корделия одёргивает себя, каждый раз борясь внутри с совершенно другим человеком – с той девочкой из прошлого, которая никуда не ушла.

Не исчезла. Не…

Будь она неладна!

Через три сиденья от себя Корделия видит Пауля – знакомого с курса. Он что-то судорожно дописывает на листе, хватаясь за уходящую мысль. От того, как он жмёт на ручку, страница блокнота загибается – кажется, что ещё немного и его пальцы окажутся в капкане. Мысленно Корделия называет Пауля чернильным мальчиком.

Чернильный мальчик.

Раньше она любила эту сказку, которую сама же и придумала, сидя перед домом много лет назад и пытаясь закурить. Зажигалка щёлкала, но давала только искру, оставляя её без очередной порции никотина. У Чернильного мальчика таких проблем в жизни не было. У него всё было хорошо.

Замечательнее не бывает.

– Привет, Корделия.

Пауль закрывает ежедневник и проводит пальцами по лицу, стирая влагу со лба. На смуглой коже остаётся след от чернил. Оказавшись рядом, Корделия слюнявит палец и аккуратно, но с нажимом, проводит по его коже, снимая грязь, словно пленку.

Пауль задерживает дыхание. Ему никто не поверит, что его касалась Корделия – холодная принцесса – Фоулз, да она и сама не знает, почему так важно сделать это – убрать чью-то ошибку. Это ведь не исправит её.

– Могу я угостить тебя кофе, Делия?

Она всё ещё держит руку у его лица. Последнее прикосновение кажется по-особенному давящим, оставляющим след на коже.

– Прости, – отдёрнув руку, Корделия улыбается, касаясь короткой светлой причёски. – Меня так никто не называет.

Хотя Корделии хочется сказать иначе, но она прикусывает изнутри щёку, зажимая слизистую до боли, пока во рту не появляется вкус крови.

– Не страшно, всего лишь царапина, – легко выговаривает Пауль. Отвернувшись, подхватывает свою сумку и направляется в сторону выхода.

– Это всего лишь царапина, Коди. Ты согласна?

Корделия идёт следом за Паулем. Держится близко, но не чересчур. По подёргиванию его головы понимает, что он хочет обернуться, но боится. Корделия догадывается о его чувствах, но если он признается, она перестанет с ним общаться. Их обоюдное молчание – залог своеобразной дружбы. Они никуда не ходят вместе, не так много общаются, но Пауль единственный, кому Корделия в принципе позволяет говорить с собой и подходить ближе.

В коридоре становится легче.

Корделия и не думала, что внутри так жарко. Слушающие медленно расходятся в разные стороны, чтобы размять ноги и поговорить. Кто-то делится соображениями о лекции, кто-то заговорщически подмигивает друг другу – в будущем их ничего не будет связывать, одна ночь как маленькое приключение.

Пауль приносит ванильный латте, протягивает Корделии. Пальцами она раз за разом выводит круг по краю стакана, пока они стоят чуть в стороне. На стене Корделия замечает плоский телевизор, на экране которого идёт выпуск новостей – прямой эфир у полицейского участка. Бегущая строка заменяет недостающий звук.

– Они поймали подозреваемого, – произносит Корделия себе под нос, слегка сжимая стакан. Горячая жидкость поднимается вверх – ещё немного и обожжёт пальцы. – Можешь найти прямой эфир на телефоне? – Корделия не помнит, куда сунула свой смартфон, а если бы и знала, то, возможно, не смогла бы набрать запрос в поисковике – руки трясутся.

– Сейчас… – Пауль сдвигает сумку вперёд, копается внутри. С помощью смартфона быстро выводит на экран репортаж на Youtube, включая его с начала.

На кадрах появляется полицейское управление. Перед зданием толпятся представители разных телеканалов и независимые журналисты.

– Как стало известно из анонимного источника, полиция наконец задержала подозреваемого по делу об убийстве семи девушек. Напоминаем, что начиная с 2015 года, были найдены семь тел молодых женщин в трёх ближайших штатах со следами насильственной смерти. Уже после третьей смерти эксперты заговорили о серийном убийце. Пока представители полицейского департамента не дают никаких комментариев по поводу того, что в участок привезён подозреваемый. Мы не знаем ни его имени, ни того, какие улики есть против него. Мужчину провели внутрь через задний вход, что видно на кадрах видео, спрятав его лицо за непроницаемой повязкой. Будем держать вас в курсе и надеяться, что теперь мы можем выдохнуть – убийца пойман.

Корделия моргает слишком часто, кажется, она вообще не верит в происходящее. Этот сон – длиною в семь лет – закончен.

Кукольник пойман.

Так его назвал один из журналистов, и прозвище прицепилось как скотч.

Он не просто убивал девушек.

Создавал произведения искусства, скрытые от всех в вакууме. Даже после смерти девушки выглядели как живые. По крайней мере, Корделия читала об этом. Детали не разглашали, но неофициально слухи ползли, как змеи в камышах. Шурша и пугая.

Корделия просматривала новости по делу, изучала интервью и немногочисленные фотографии с мест убийства, попадавших в прессу. Строила догадки. И сама не заметила, как увлечённость этой историей стала похожей на манию, на зависимость от новой порции ужасов. Корделия хотела разгадать тайну мучителя, пусть у неё не было доступа к уликам, да и знаний, чтобы строить теории о том, что движет Кукольником, явно не хватало. Зато она в полной мере знала вкус безумия, поэтому не опускала руки в своём стремлении понять, что же там – за его чертой. Где он свернул не туда?

– Корделия, твой стакан… – голос Пауля возвращает к реальности, и Корделия ощущает боль от горячей жидкости, попавшей на ладонь. Он аккуратно перехватывает кофе, морщась, Корделия же не меняется в лице, только краснеет кожа на руке. Она проводит пальцами по вздувшемуся участку, смахивая влагу и остужая запястье. – Я сейчас.

– Всё хорошо, я схожу в туалет, охлажу.

Стоит Корделии сделать шаг в сторону, и Пауль молча выдыхает, осознавая, что его никто с собой не зовёт. И его помощь тоже ей не нужна. Она знает, что он чувствует и думает, но он не её пациент, и советы здесь давать она не собирается.

В забрызганном водой зеркале Корделия видит своё лицо, стараясь вспомнить, выглядела ли она иначе. Короткие светлые волосы, зеленоватые глаза с серым отливом, кукольное лицо, но уставший до одури взгляд. Наклоняясь снова к раковине, Корделия опять чувствует покалывание под лопаткой, словно напоминание, что пора поторопиться – перерыв явно затягивается. У зала её встречает Пауль, держа и свой кофе, и её кофе. Напиток успевает остыть.

– Спасибо, что подождал, – Корделия знает, если коснётся Пауля, подаст ему неправильный сигнал, который он трактует не так, как нужно, но всё равно это делает. Осторожно дотрагивается до его бежевого пиджака, проводит от середины плеча до локтя. Едва заметно, но Пауль всё прекрасно чувствует и легко улыбается.

– Как твоя рука?

Корделия уже успела забыть об этом, поэтому поднимает руку вперёд, ощущая жжение и опускает обратно вниз.

– Всё не так плохо выглядит.

С каждым шагом боль становится сильнее, заставляя её коснуться запястья другой рукой, охлаждая пульсацию – нужно отвлечься, так сразу спадёт боль, как и мысли о ней. Доктор Хейл поднимается на сцену ровно тогда, когда последние слушающие возвращаются в конференц-зал. Скосив глаза, Корделия отмечает, что совершила ошибку – Пауль садится ближе на стул, её хрупкий уют рушится, как и возможность быть где-то не здесь, отвлечься.

Первое, что приходит на ум – Кукольник.

И вопрос у Корделии возникает один: Как они могли его поймать? Где же он ошибся? Или, к сожалению, это будет не он, всего лишь подозреваемый, всего лишь человек, который никак не связан со смертями. Мысли Корделии шумят в голове, как старый компьютер, тогда как остальные шепчутся, словно большой улей – Корделии здесь совсем не место.