- Я вообще-то не ем сладкое. Но мне нравится смотреть, как ест девушка. И за компанию, конечно, нарушу привычку. С утра лишний круг пробегу.
Мне стало стыдно за свою потенциальную прожорливость. Ведь у меня сейчас глаза разбежались. Вдобавок запах свежемолотого кофе, смешанный с ванилью и корицей, лишал меня всякой воли и приличий. Тем более, что я только в обед перехватила бутерброд с кофе. И в желудке предательски заурчало. И как назло, в этот момент выключилась легкая музыка, которая добавляла очков этому и без того приятному месту.
- Маш, да ты ж голодна! – на ухо прошептал мой кавалер. – Прости, что на «ты». Когда вижу, что кому-то нужна помощь, забываю о политесе. Выбирай пирожные, а я доставку закажу. Ты что любишь, мясо или рыбу?
Я понимала, что поступаю неправильно. Надо бы мужественно заявить, что мне хватит и заявленных в программе пироженок с чаем и вприкуску с приятным разговором. Но я впервые почувствовала, что значит мужская забота. И бабочки зашевелились в животе. То ли от голоса, то ли от легкого касания его губ к моим волосам. То ли от самой ситуации. И ругая себя последними словами, я так же на ухо, словно делясь какой-то тайной, прошептала:
- Рыбу.
И это было так восхитительно! Будто нас объединила какая-то тайна, сразу сделав напарниками, союзниками или заговорщиками. В общем, теми, кто имеет один секрет на двоих. Опасения и страхи куда-то испарились. От этих мыслей улыбка невольно появилась на лице, и Альберт тут же отзеркалил ее.
Я выбрала эклеры с ванильно- масляным кремом, коробочку маленьких пироженок ассорти и два ароматных пирожка с мясом моего брутальному хвостатому другу.
И в гости я уже шла как в гости. С радостным предвкушением хорошего вечера и без сгрызающих настроение терзашек.
- У тебя одноразовая тарелка найдется? - сразу спросила я.
- Чтоб не мыть посуду? – улыбнулся Альберт.
- Нет, Данте пирожки положить. А то он хоть и мой друг, но я не знаю, как у него с глазомером. Не разберет, где граница пирожка, а где рука. А мне потом протез заказывай, - с небольшой долей шутки объяснила я.
- Так коробку из-под пирожных возьми. Она широкая. А то на пакете барину подавать негоже.
Мне нравилась его ироничность, уверенность, хотя и в нем самом было что-то от барина. Небольшой налет добродушной снисходительности. Которая кстати, и позволяла мне не дергаться.
Пока кипятился чайник, я пошла мыть руки и украдкой рассмотрела квартиру. Двухкомнатная, с широким коридором. Спальня и гостиная. Большая кухня, разделенная небольшим «островком» - высоким столом- шкафом. В обеденную зону откидная столешница, к которой были придвинуты барные стулья, в кухонную - полки с дверцами. И восхитительно белый кожаный диван и низкий столик, очевидно, для того, чтоб попить чай или что-то другое и смотреть телевизор на противоположной стене.
Все продумано, лаконично и стильно.
Альберт притушил верхний свет, оставив мягкую круговую подсветку, которая не слепила глаза, а создавала атмосферу уюта. Как и потрясающе красивые красные с золотом чашки с такими же блюдцами. Увидев, что я залюбовалась ими, пояснил.
- Это мама из Китая привезла. Сказала – специально для того случая, когда пригласишь девушку в гости.
- Наверно, мама у тебя золото! – сказала я совершенно искренне.
- Она идеал, - как хороший сын, подтвердил он.
В общем, запланированное чаепитие прошло в самой романтичной атмосфере.
