– Вообще-то, если честно, вам не помешало бы заиметь побольше кубов…
– Простите?
Бегг повторил на более понятном языке. Оказывается, он просто предлагал ей поменять автомобиль на более мощный. У него как раз есть такой – он собирался продать его одной бабуле, которая едва умеет крутить руль.
Миссис Бюнц вполне могла позволить себе приобрести новую машину. Но самое важное для нее сейчас было соотнести эту покупку с возможностью расширить свои познания в области ритуальных танцев. Разумеется, она не стала разочаровывать Бегга, который весьма оживился, как только разговор зашел о купле-продаже.
– В самом деле, – мечтательно протянула миссис Бюнц, – если бы у меня была машина с более мощным мотором, я бы чувствовала себя гораздо увереннее. Наверное, я бы смогла спокойно и без напряжения преодолеть скользкий подъем на подъездах к замку Мардиан…
– Ну уж это с полпинка, – уверил ее Саймон Бегг.
– Простите?
– Да, говорю, об этом даже смешно упоминать. Разве ж это подъем?
– Я хотела сказать, в среду вечером подъехать к замку Мардиан. Если, конечно, будет открыт доступ для зрителей.
– Да хоть вся деревня может приходить. – Бегг несколько смутился. – Дом открыт для всех.
– К несчастью, к моему огромному разочарованию, я не поладила с Лицедеем. И, увы, с госпожой Алисой тоже…
– Ну и не переживайте, – пробормотал он и поспешно добавил: – Ничего там такого не будет – сплошное баловство.
– Баловство? Пусть баловство. Но кроме того, – с жаром продолжала миссис Бюнц, – кроме того, это бесценная жемчужина фольклора, редкий, чудом доживший до наших дней обряд… Я еще никогда не встречала, чтобы в танце участвовало пять мечей вместо обычных шести. Это же уникальный случай!
– Скажите пожалуйста! – вежливо отозвался Саймон. – Так что, миссис Бюнц, как насчет автомобиля?
Каждый из них гнул свою линию. При этом немка делала невероятные усилия, чтобы разобрать жаргон механика.
– Прежде мне бы хотелось, – с живым интересом сказала она, – чтобы вы описали мне это авто.
– Завтра я пригоню его сюда и вы все посмотрите сами.
Они обменялись многозначительными взглядами.
– А скажите мне, – решилась наконец миссис Бюнц, – вы, как я полагаю, в этом танце исполняете роль Конька?
– Угадали. Вот это партия, скажу я вам… Работка не из легких…
– Вы, наверное, изучали фольклор?
– Я? Да господь с вами.
– И вы играете?! – выразительно изумилась она.
– Только в этом танце. Лицедей и леди Алиса ведь не отстанут. Да и обидно, если все это у них заглохнет.
– Еще как обидно! Это была бы просто трагедия, скажу я вам! Грех! Я ведь, мистер Бегг, большой знаток и почитатель этого дела. Мне бы столько хотелось у вас спросить… – При этих словах голос миссис Бюнц, несмотря на все ее потуги казаться спокойной, дрогнул от волнения. В глазах ее появился почти безумный блеск, она наклонилась к собеседнику и, стараясь говорить как можно более небрежно, прощебетала: – Скажите мне, вот в момент жертвоприношения, когда Шут умоляет Сыновей пожалеть его… Произносятся какие-то слова, не так ли?
– Ого! – Саймон бросил на нее пристальный взгляд. – А вы и впрямь большой знаток этого дела.
Миссис Бюнц принялась, захлебываясь, объяснять, что все европейские мимические обряды имеют общие корни и что в этом месте танца было бы естественно услышать короткую речь.
– Вообще-то у нас не принято болтать лишнее, – пробормотал он. – И потом, там такая дребедень – ничего стоящего. Детский лепет. Очень вам это нужно?
