Из-за двери доносятся звуки, и они никак не похожи на клацанье клавиш или скрип карандаша по бумаге. Мой муж – архитектор, но в данный момент он «трудится» над своей сотрудницей.
Она цепляется за его спину, стонет и выгибается.
На столе, на котором планировала стонать я.
Десять лет брака в топку. Измену не прощу!
Но… у него есть своя правда. И он будет биться за нее.
6. Глава 6. Снежная атака
От неожиданности я даже не успела закрыть глаза. Пытаюсь проморгаться и счистить с лица снег, но он такой липучий. Как назло, с собой нет ни платочка, ни салфетки.
По парку разносится заливистый детский смех. Вижу, как пара мальчишек улепетывает по дорожкам.
Мне вдруг становится так себя жаль… мама предлагала приехать на праздники домой, а я отказалась. Работа у меня очень важная, говорю. Без меня тут никак. Не справятся.
Ага, на улицу больше некого было выгнать. Стою как сиротка из «Двенадцати месяцев». Не удивлюсь, если мне скоро начнут совать пятачки.
Глаза начинает щипать, слезы вот-вот превратятся в истерику. Выплакала снег из глаз – хоть в этом польза.
В руку ложится что-то мягкое. Ну вот, пошли с купюр.
Промаргиваюсь. А не, нет, не подаяние, а салфетка. Передо мной стоит девушка в серой курточке нараспашку. В такой холод и без шапки.
- Д-добро пожаловать в лучший ресторанный комплекс нашего города! – отрабатываю я осипшим голосом свою речевку. Для моей спасительницы и приветственный танец исполнить не жалко. Делаю рукой приглашающий жест, приседаю в реверансе и добавляю уже тише. – И спасибо вам огромнейшее!
- Желаю вам встретить в Новом году того, кто подарит вам радость самой настоящей любви! – Незнакомка улыбается и скрывается в тепле*.
Точно! Вот, что я хотела добавить на листочек. Работу попросила, а про любовь забыла. Мне определенно пора в отпуск.
Пока я размышляла, как лучше проникнуть в кроличий цилиндр, чтобы исправить свое пожелание, на крыльце показался Витаминыч. Долго же начальник добирался до выхода. Я уже околеть успела.
Достаю из закромов улыбку, растягиваю – на, мол, смотри, стою улыбаюсь, сбегать не собираюсь. Он кивает в ответ, а потом… одновременно происходит несколько событий.
Оборачиваюсь к парку, замечаю, как к крыльцу крадутся мальчишки, в руках у них готовые снежки, причем эти поросята не поленились расковырять лужу и окунуть их.
Спустя секунду снежок летит в мою сторону. Понимаю, если останусь стоять замерзшей статуей, салфеткой тут не обойдешься.
Резко приседаю и для верности накрываю голову руками.
- Какого хрена? – позади меня раздается грозный рык. После «хрена» звучит еще несколько непечатных слов, которые моя бабуля называет «пикалками».
Вчера на рынке на полсотни обвесили. Пока продавщицу как следует не обпикала, деньги не вернула.
- Ты совсем охренела? Какого ты присела, овца разукрашенная?
Ой-ой, кажется, это пиканье относится ко мне.
Оборачиваюсь.
Яков Вениаминович во всей красе.
- Лавыгина! – орет так, что парочка гостей ускоряет шаг, будто они тоже могут попасть под раздачу. – Какого присела, спрашиваю?
Не, ну нормальный? Я ему еще и виновата.
По директорской лысине растекается снежок. Грязные полосы уже закапали бежевое пальто. К чему он вообще купил бежевое? Тоже мне пижон. Темное надо носить. На нем грязь меньше видна.
- Вы меня овцой назвали! – вырывается у меня.
- И мало назвал! За такое-то пальто! – орет Витаминыч и повторяет свою мантру. – Уволю!
