– Угощать нечем, не обессудьте, – сказал старик, усаживаясь за рассохшийся стол. – Как хозяйка покинула нас, у сестры обитаю, а сюда заглядываю, лишь порядок поддерживать в память о своей ненаглядной.
– Мы не столоваться пришли, – ответил Фатху. – Спасибо, что принял.
– Говори.
Слушал волшебник внимательно. Глаза прикрыл, но не спал – думал. Когда Фатху замолчал, посмотрел на Снежану:
– Что чувствовала, когда в шар смотрела?
Девушка пожала плечами:
– Ничего особенного. Интересно было. И… и тепло, когда брата увидела.
– Брата?
– Мне так показалось. Мальчик там был, смотрел на меня так… будто родной мне человек.
– Брата, – вздохнул старик и покачал головой: – Разочарую тебя, Фатху. Я ведь так, средней руки колдун. Жена была магиней. Подсказывала, направляла. Сама не хотела во главу двуликих вставать. Мол, женщину уважать не станут. Как ни уговаривал, всё бесполезно.
– А что с ней случилось? – Снежана не могла поверить, что сильная магиня умерла раньше обыкновенного колдуна. – Разве волшебники не живут долго-долго?
– Может, и жива, – печально сказал Суоме, – только нет её здесь.
Они сидели, молчали. Фатху покачивал головой, старик размышлял с закрытыми глазами, а девушка осматривалась. Заметив стеклянный шар на пыльной покосившейся полке, вскрикнула:
– Ой! Упадёт! Разобьётся! – вспорхнула как птаха из травы, кинулась в сторону и схватила шар. Через секунду полка потеряла равновесие и закачалась на одном гвозде. Стоявшие на ней мелочи посыпались на пол.
– Ну, раз спасла, – глубокомысленно изрёк Суоме, – твой теперь шар. Надо лишь убедиться, что слушается тебя. – Старик пошевелил бровями и похлопал по столу ладонью.
Снежана поставила магический предмет в центр, села на лавку, поднесла к шару ладони, сложив пальцы, как делала ведунья, и запричитала:
– Возьму солнечный лучик, спряду золотую нитку, свяжу тонкую фату, наброшу на волосы хозяйке, спрошу у ветра, спрошу у птицы, у зверя и рыбы: куда ушла, где прячется, кого позабыла, кому не угодила?
Закружилась в шаре пурга, да быстро улеглась, показывая белый храм, едва заметную тропу и свернувшегося калачиком волчонка у забора. Спустя мгновение картинка сменилась. Теперь это была белая комната, в центре которой стояла немолодая женщина, смотрела она прямо в душу Снежинке.
– Она! – закричал Суоме. – Моя Креола! Креола, зачем ты покинула меня?
Женщина повернулась, одарила старика улыбкой и укоризненно покачала головой, потом снова посмотрела на Снежану и совершила благословляющий жест. У девушки пальцы задрожали от волнения. Из-за этого, или по другой причине, картинка исчезла. Метель внутри шара быстро улеглась, сделав его прозрачным.
В избушке установилась долгая тишина. Все боялись пошевелиться. Наконец, Фатху спросил:
– Как это понимать?
– Права твоя ведунья. У девчонки дар великий. Ей не ко мне и даже не в город, в столицу надо ехать.
– Нельзя, – покачал головой отец Снежаны, – убьют её там. Она ведь ничего не умеет.
– Нельзя, – согласился Суоми. – Да только учить её некому здесь. А насчёт вопроса, с которым пришёл, – он огладил бороду и с улыбкой посмотрел на девушку: – Ни к чему ей обряды. Креола благословила, пока достаточно. В двадцать лет волшебники инициацию проходят.
– В посёлке-то что сказать?
– Скажешь, что у нас обряд совершили. Пусть думают, что медведица она.
– Так всегда и думали, – печально сказала Снежинка.
– Вот и славно. Если враги спохватятся, не найдут.
