***
Хозяйка встретила меня так, будто её дочь вернулась после долгой разлуки.
– Ливия, где же ты была, я места себе не нахожу. Дерево, наше дерево уже с ягодами, – торопливо шептала и одновременно сервировала стол счастливая хозяйка. – Ой, что это я даже не спросила, как у тебя дела, погоди, сейчас перекусить принесу, – сбежала на кухню Мэри.
– Мы так переживали, – профессионально быстро расставляя мясо, закуски, выпечку, – продолжила женщина.
– Мы? – уточнила я.
– Как же, господин саквояж, изволили нервничать! – пояснила милая женщина, – видно, впервые в чужой стране он так клацал застёжкой… я решила дать ему пирожков с малиной, уж очень удачные они сегодня.
Да, мой саквояжик любит вкусненько поесть.
– А что ж я не спросила, откуда ты, почему одна, может, помощь нужна? – переживала добрая женщина.
– Мэри, – энергично решила скорректировать мысли почтенной хозяйки, – вы видите перед собой молодую девушку в невзрачном дорожном платье и, глядя на пухлый саквояж, делаете вывод, что простолюдинка приехала из другой страны.
– О… – не нашла слов милая Мэри.
– Ну хорошо, хорошо, любопытная простолюдинка, – весело поправила я.
– Но ты одна, – расстроилась Мэри, не поверив моей бодрой тираде. – Если не можешь, не говори, но лет то мне не мало, кое-что в жизни поведала и понимаю, что к чему. Молоденькая девушка с огромными печальными глазами одна в чужой стране. Знаешь, Ливия, живи сколько хочешь, да и потом приходи, не беспокойся, местечко для тебя всегда найду. Неужели я куском хлеба не поделюсь, ты вон как мне помогла. И деньги, что в оплату оставила, верну.
И тут же выложила, как будто заготовленный, без опознавательных знаков, мешочек с монетами.
– Тебе нужнее.
Я взяла деньги, поблагодарила, не став спорить, поднялась к себе в номер, схватила Яжика и положила деньги на видное место, чтобы отзывчивая хозяюшка его сразу нашла. От её искренней заботы с одной стороны стало так тепло на душе, будто родного человека повстречала, с другой стыдно. Я ведь утаила правду от Мэри, раса придуманную легенду.
На самом деле мои родители правители королевства Эренделл. Точнее, монархом является лишь мой отец, мамы больше нет. Боль от потери близкого человека вернулось гнетущим чувством одиночества.
По нашему закону на трон садится не старший, а сильнейший. У моего деда было два сына. Младший – дракон Фельред, мой отец, должен править государством.
Но старший, Седрик, тоже претендовал на трон, хотя не был ящером, и это подтвердил камень истины. Последнего дракона Фельреда убили, как только мама забеременела мной. На трон сел Седрик, и сразу после траура мама вышла за него замуж.
Я видела, что она несчастлива, и не понимала, зачем она вышла за него так быстро, но так и не спросила. И только сейчас, когда после покушения её не стало, в прощальном письме я узнала правду. Седрик убил своего брата из-за меня. Он хотел доказать, что его наследник может быть драконом, раз сам не смог обратиться. Потом припугнул маму, если она не выйдет за него, то женится на другой, а её запрёт, а после родов отберёт ребёнка и сошлёт в монастырь. Они поженились, через семь месяцев родилась я, через полтора года брат Карий. Он был обычным человеком, а я магом-драконом. Седрик собирался, согласно закону сильнейших монархов, посадить на трон меня и доказать, что и он тоже носитель генов ящера. Мне родители надели на руку два браслета, блокирующие мою сущность дракона, вероятно, император боялся, что могу пожелать взойти на трон раньше времени, а может, были и другие причины.
