Снежные комья - страница 3

Стенли услышал тяжелые удары в дверь и не спеша подошел открыл ее и замер от ужаса. На пороге стояла Тейси. Глаза ее были пусты, холодны, будто вместо них были льдинки, а тело бледно-синего цвета. Она была неживая. Тейси начала открывать рот, будто пытаясь что-то сказать, но из него без остановки сыпался снег. Стенли попытался втащить ее в дом и начал дергать за ледяную руку, но она оставалась неподвижна.

–Папа, папочка! – доносилось издалека.

Что-то его затрясло, от чего он открыл глаза и увидел перед собой плачущую дочь. Поняв, что это все привиделось, оттого что он за все время не сомкнул глаз.

–Папа, что с тобой? Ты так сильно закричал. Ты весь дрожишь и мокрый.

–Анна, мне надо заварить трав, – сказал он и попросил помочь ему встать. Но, сделав шаг, он без сознания рухнул на пол, так как в его глазах потемнело. Как только Анна ни старалась привести его в чувство, глаз он больше не открывал и вместо дыхания появилась тяжелая хрипота, будто он делал последние вздохи.

Анна выскочила из дома и побежала в слезах по сугробам в сторону небольшого домика, где из трубы шел дым. Она слышала, что там живет бабушка и порой лечит недуги. Сейчас Анна на ходу произносила напуганным голосом одни и те же слова:

–Папочка, не оставляй меня одну, прошу.

Так, подбежав к двери, она постучала. И дверь открыла ей та самая бабушка Марта. Рыдая, Анна пыталась объяснить Марте, что папе очень плохо, но речь ее была непонятна от рыдания взахлеб. Марта провела ее в свой небольшой домик и усадила на скамейку. А сама налила какой-то душистый отвар в небольшую глиняную кружку и протянула ей со словами: «Солнышко, вот выпей, а потом все расскажешь». Когда Анна потянулась за кружкой, то случайно посмотрела в глаза Марте и была удивлена. Несмотря на возраст, глаза были так чисты и излучали искренность и доброту, словно это глаза ребенка. И будто они сейчас смотрят не на нее, а куда-то глубже, в самую душу и, согревая, успокаивают. Сделав несколько глоточков, Анна смогла рассказать ей все. Марта, выслушав, взяла небольшую корзинку и стала собирать в нее всякие пузырьки, а со стены – травы, где они висели пучками. После оделась сама и перед выходом взяла аккуратно с полки старую большую икону.

–Следите, чтоб печь не угасла, не забывайте подкидывать дров, их хватит до завтра, а потом принесем еще, – сказала Марта и вышла за дверь. Из ее слов Анна поняла, что в доме она не одна. Допив до конца отвар, она поставила кружку и взглядом принялась изучать дом, который представлял собой одну большую комнату, посреди которой стояла печь. В углу была кровать, рядом два больших деревянных сундука. А возле окна, где сидела сейчас Анна, стол и лавка. На столе лежал испеченный хлеб, чуть дальше, на прибитой к стене полочке – глиняная посуда. Над печью висели продетые на нить сушеные грибы и разные травы в пучках. Она увидела, что на кровати кто-то лежит, накрытый поверх тулупом. Отчего она встала и тихонько подошла. Анна была удивлена, увидев там Эдгорда. Но он лежал неподвижно, глядя в одну точку и при этом даже не моргая. Она поняла, что и у него что-то случилось в семье.

Анна села рядышком на кровать и позвала его. Он медленно поднял взгляд, начал приходить в себя и у него тут же потекли слезы. А после он произнес:

–Их нет нигде.

–Кого, Эдгорд ?– спросила Анна.

–Моих родителей. Дом заметен, а в доме их нет. Я был в каждом доме, но никто их не видел.