Снежные письма - страница 9

И вот сейчас она сидела на плюшевом стульчике и едва заметно улыбалась своим мыслям. Этот день был необыкновенным. Каким-то поразительным образом мысли о Вадиме отошли на задний план. Не исчезли полностью, но притупились и стали менее болезненными. Хоть и стучал молоточек в затылке: «Вадим может приехать. Что ты будешь делать, если он тебя найдет? Рано или поздно все равно придется с ним пересечься». Но какое-то новое чувство поселилось внутри, какой-то стержень пустил корни, давая надежду на опору. Боясь спугнуть это внезапное воодушевление, Лиза несмело улыбнулась Густаву, который шел к ней уже с бокалом вина.

– Добрый вечер, прекрасная Лиза, – учтиво улыбнулся тот. – Я взял на себя смелость сразу принести вино, которое вы обычно берете. Но если вы сегодня хотели выпить что-то другое, этот бокал будет за мой счет.

– Нет, что вы! – запротестовала девушка, смутившись. – Все в порядке, спасибо вам, Густав.

– Ах да, с вас еще один евро, – шевельнулись мохнатые усы вслед за многозначительной улыбкой хозяина.

– За что? Какие-то сборы?.. – Лиза недоверчиво покосилась на бокал с бордовым напитком.

– Нет, просто я не думаю, что почтовым ящикам платят больше, – с этими словами Густав, беззлобно усмехаясь, протянул сложенный пополам двойной тетрадный листок.

Лиза, хоть и надеявшаяся в душе на ответ, изумленно замерла и подняла на мужчину полные мольбы глаза. Но тут же, будто отмахнувшись от дурмана, начала копошиться в сумке.

– О, простите, пожалуйста! Да, конечно! Один евро… Секунду! – сумочка явно не сдавалась, пряча кошелек от хозяйки.

– Милая Лиза, перестаньте, я же просто пошутил. Мне это совершенно не сложно! – в голосе официанта девушка услышала какую-то неловкость и смущение.

– Мне очень неловко, простите… Если я могу что-то для вас сделать…

– Просто возьмите письмо, – мягко улыбнулся Густав, но от Лизы не укрылось, как дрогнула его слегка морщинистая рука, протянувшая бумагу.

«Он словно знает, что там написано», – мелькнула тревожная мысль. Проводив взглядом официанта, Лиза глубоко вздохнула и накрыла тетрадный лист ладонью, будто пытаясь впитать содержимое кожей. Сердце замедлило бег, и на мгновение показалось, что его стука и вовсе не слышно. Она сделала большой глоток вина и зажмурилась от терпкой кислинки. «Так, давай! Ты же сама этого хотела. Подспудно, где-то глубоко в душе, но хотела же!» – тарахтело в голове. Но руки не слушались. И вдруг почудилось, что пальцы касаются не шершавой бумаги, а рук этого незнакомца, который несколько часов назад писал это письмо. Лиза тряхнула головой, пытаясь прогнать неожиданное видение. Наконец, она собралась с силами, развернула двойной листик и… Первое же предложение, всего шесть слов, будто поставило на паузу все вокруг. Замерли посетители, официанты, даже вода в канале. Только равнодушный белый шум и застывшие позы.

– Густав! – даже ей самой была слышна какая-то детская беспомощность и растерянность в собственном треснувшем голосе. – Густав! Пожалуйста, еще вина! Двойной бокал…

Тот кивнул, и Лиза больше почувствовала, нежели увидела в полумраке, беспокойство в его дымчатых глазах. Когда бокал с двойной порцией появился на столике, решение было принято. Все-таки ее исповедь была прочитана. Значит, и ей надо сделать то же самое. Но первых шести слов письма было достаточно, чтобы понять: это будет сложно и невыносимо тяжело. Лиза крепко зажмурилась: так делают дети, чтобы не заплакать. Но все же развернула лист и, вздохнув, начала читать.