Снежный шар - страница 3

Но они ошибались.

Несколько минут назад сюда проник бесстрашный малыш – мальчик лет пяти с взъерошенными белыми волосами. Место было ему незнакомо, и он с интересом разглядывал всю эту рухлядь, но больше всего ему понравились паучьи узоры. Еще бы! У себя в кладовой, а уж тем более в доме, он таких не видел. Неожиданно откуда-то сверху посыпалась мелкая труха. Попадая в лунные лучи, бившие из щелей в стенах, она словно превращалась в алмазную россыпь. В царившей склеповой тишине, нарушаемой лишь суетливым копошением пауков, впервые почувствовавших в своих сетях нечто инородное, это легкое движение тотчас же привлекло внимание мальчика, и он поднял глаза.

Под сводами амбара, не торопясь, показался темный силуэт и начал медленно опускаться. Не доходя до земли, силуэт остановился. Это была девочка. Ноги девочки не касались пола, но она не падала. Ее истлевшая одежда свисала клочьями, пальцы ее застывших рук были густо переплетены старой пыльной тенетой. Тусклые, безжизненные волосы спутаны с соломой, которую едва можно было отличить от них. Сквозь прикрывавшие шею пряди виднелась грубая верёвка. На теле, обернутом кожей, точно пергаментом, не было ни кровинки, да его и нельзя было назвать телом, мертвым телом. Оно не походило на умершего человека. Оно напоминало мальчику мумию, которую они вместе видели в ученых книжках своего отца. Тело было какое-то сжатое, оно иссохлось, будто из него вытянуло все жизненные силы, всю жизнь, и напоминало сухофрукт, старый и невкусный.

Несмотря на безобразие этого существа в душе мальчика рождался не страх, а просыпались воспоминания… И вот он уже возбужденный и веселый быстрой скороговоркой проговорил: «Лиза? Лиза! Это ведь ты? Ну не молчи же, Лиза! Я хочу потанцевать с тобой!». В глазах девочки, или вернее того, что раньше было беззаботной и хорошенькой девочкой, появились озорные огоньки. Узловатые руки, похожие на сухие стебли камыша, потянулись к мальчику, который тут же рассмеялся, увидев, что сестра решила поиграть с ним как раньше. Он взял своими розовыми мягкими ладошками ее желтые, в паутине словно в митенках, птичьи пальцы и весело запрыгал и задергал ножками, как танцор африканского племени. Мальчик смеялся и чувствовал себя самым счастливым ребенком на свете. Еще бы! Впервые ему удалось обмануть свою гувернантку и сбежать от ее бдительного ока. Затем перейти через быстрый ручей, чего раньше ему не позволялось, наконец, пересечь кукурузное поле и оказаться в этом высоком неизведанном им замке. Он пережил забавное приключение и был рядом с человеком, который понимал его и играл с ним сейчас. Он улыбался и смотрел на иссушенное желтое создание, в глазах которого теперь блестели слезы. Он был младше своей сестры на четыре года, и он был старше своей сестры на целую жизнь.

Где-то далеко заиграла знакомая мелодия будильника, становясь всё громче и громче. Пора было собираться на работу. Ника резко открыла глаза, не переставая учащенно дышать. Несколько мгновений потребовалось на то, чтобы осознать, что это был сон, а она – в своей кровати с фараонами на подушке и плакатом «Зачарованных» над головой. Далеко-далеко от неведомых брата с сестрой, высокого старого амбара и вечно голодных пауков. Уже не в первый раз ее сновидения приобретали форму кинофильма со своими персонажами, декорациями, сюжетом. Сны, где нет даже намёка на ее собственное существование. Как будто, ложась в кровать, она клала рядом ноутбук с включенным сериалом и смотрела его всю ночь напролёт. Иногда это были комедии, случались и драмы, хорроры, приключения, и каждый раз она жалела, что отчетливо помнила всё от начала до конца лишь в первые минуты после пробуждения, через час же – словно засвечивалась плёнка. Поэтому Ника схватила лежащий неподалеку бумажный блок-кубик, нащупала на полу карандаш и хаотично начала фиксировать все детали сна, пока они ещё не стерлись окончательно из ее памяти. Исписанные листочки один за другим отрывались и падали на пол, сопровождаемые непрерывным скребущим звуком грифеля. Зачем она это делает, Ника толком не знала. Просто почувствовала, что эту историю нужно сохранить. А уж если память наверняка подведёт – пускай за неё это сделает бумага.