Всё-таки глаза у него ничего так, и черт бы побрал его кубики.
Фантазия мигом нарисовала в памяти образ этого странного мужчины, пульс участился. Я объясняла себе, что это от страха, но кажется, у меня отсутствует ген, отвечающий за боязнь маньяков, и незаметно мысли всё равно повернули совершенно не туда.
Или как раз туда?
5. Глава 5. Жаркий
Мне было тоскливо.
Грустила и баба Зина.
Мы обе сегодня лишились любимых вещей: я целой сумки, бабуля — тапка.
Я так бежала от маньяка, что не заметила, как один слетел. Баба Зина всё-таки забавная — так убиваться из-за куска немодной резины.
Другое дело мои вещи.
Уже выяснила, что водитель, который «похитил» мой купальник и прочие сокровища, чуть ли не единственный, кто возит народ в эту деревню. Он вчера и так одного привез, сегодня вот меня. Так уж вышло, что ближайший населенный пункт черт знает где, и этот Артур явно будет здесь нескоро.
Ещё бы. У него в багажнике целое состояние! Одно платье от Фалентино чего стоит!
Поэтому услышав, что у местных имеется человек, считающийся участковым, я обрадовалась. Но поникла, узнав, что находится он за несколько десятков километров отсюда. Баба Зина немного меня обнадежила сообщив, что водится здесь «хлопчик», который может подбросить туда. Но вроде как трактор его ещё в ремонте. Осталось лишь дождаться, когда он снова будет исправен, и обратиться за помощью.
Трактор, значит.
Она серьезно?
Я раньше «это» только на картинках видела...
А потом случилось вообще непредвиденное.
Я даже не знала снимать это всё на камеру или пока что не надо. Баба Зина настолько красочно описала, как ей нелегко с огородом, что я внезапно согласилась ей помочь, пока ещё слабо представляя, чем именно. Агроном из меня такой себе.
Мне кажется, она не совсем поняла, что я специалист совершенно другой сферы. Долго ей рассказывала, чем занимаюсь, пыталась объяснить, видя в её глазах испуг, о чем говорю. Но кажется, делала только хуже. Термины действительно были для нее новы.
Однако с упорством рассказывала про разновидности кроя халатов, оттенки платков советовала, пыталась объяснить, что произошла ошибка, на что бабуля кивала и вроде бы заинтересовано слушала. А потом просто спросила:
– Доченька, а на огород когда пойдём? Показать же всё нужно, солнце скоро сядет.
Вот что я должна была ответить?
– Да хоть сейчас, – с ужасом услышала я свой голос.
– А Гонсало? – тут же не растерялась в отличие от меня баба Зина. Но обнаружив, что я и так зависла, всё же кивнула. – Про Гонсало завтра.
Она перевязала свой платок, вручила мне второй, даже предлагала халат. И если платок я так уж и быть, взяла, то от одеяния наотрез отказалась.
И вот теперь мы топали к деревянной калитке, за которой начинался огород.
Теперь я понимала бабу Зину.
Пришла моя очередь слушать её и ничего совершенно не понимать. Хотя я, как и она, усердно кивала. Очень уж не хотелось совсем дурой казаться.
– Всё поняла? – и взгляд такой открытый. – Справишься?
– Изи* (сленг. «легко»), – уверила я. – То есть, без проблем, бабушка.
Она обрадовалась и тут же побежала кормить Гонсало.
Я же осталась, но вдруг с тоской вспомнила, что поисковиком тут не воспользоваться.
Где-то полчаса я кряхтела, ругая себя за опрометчивость, а потом решила, что и так молодец. С любовью посмотрела на грядку, пока что только одну: ну неплохо. И что в этом сложного?
Я только не запомнила, три же кустика надо было прополоть или тридцать?
