- Здравствуй, Леночка, - Шевелев тянет губы в обалделой улыбке. – Давно не виделись, куколка…
- Прекрати свои мансы, Лева, - пресекает она тихим, но грозным тоном. И я чувствую, как у меня по спине бегут мурашки. – Ты что тут устроил? – спрашивает, как у нашкодившего ребенка. - У тебя здесь особые привилегии?
- Нет, Леночка, что ты, - бухтит Шевелев, отступая. – Мы тут по-родственному столкнулись.
- Не вешай мне лапшу на уши, Лева, - отрезает она. – Еще раз тут устроишь гонки по вертикали, ни тебя, ни Свету к Коле не допущу. Свинство какое-то!
- Леночка, Елена Прекрасная, - блеет Левка. – Ну, не перегибай палку, красавица.
- Рассердил ты меня, Лева, - вздыхает она притворно и добавляет снисходительно. – Выметайся сам и людей своих уводи. А ты что тут застыл, Вадим Петрович? - старается спрятать легкую усмешку и говорить серьезно. – Бери свою девчонку и уезжай!
- Ольга – моя будущая жена, - спокойно и серьезно заявляет Вадим.
- Тогда жду приглашения на свадьбу, - смеется Елена и делает знак охране. Дверь тут же распахивается, и Вадим, взяв меня за руку, как маленькую ведет за собой.
- Спасибо, Елена Васильевна, - чуть слышно бурчит он, проходя мимо Елены. Та чуть заметно кивает. Видимо у этой Снежной королевы мой Вадим пользуется особым вниманием.
- Кто это? – шепчу я, стоит нам оказаться на улице.
- Потом, - отрезает Косогоров и, открыв дверцу черного Мерса, церемонно усаживает меня в машину.
«Если мужчина открывает перед женой дверцу автомобиля, значит, у него или новая жена, или новая машина», - вспоминаю я английскую поговорку. А оказавшись в прохладе салона, падаю Вадиму на грудь.
- Какая же я дура, - шепчу, всхлипывая.
- Нет, Олюшка, - тихо усмехается Косогоров, осторожно укладывая мой затылок на мягкое кожаное изголовье. Смотрит… а вернее, пожирает глазами. Судорожно убирает с лица тонкие прядки, проводит ладонью по щеке, а потом, слегка коснувшись губ подушечкой большого пальца, залепляет мне рот поцелуем. И мне кажется, что, оторвавшись от земли, я лечу куда-то в пропасть. Низ живота пульсирует, а кружево бюстгальтера царапает затвердевшие соски. Жаль, что в машине нет перегородки. Я бы отдалась Косогорову, не раздумывая. Видимо, эти же мысли блуждают и у него в голове.
- Давай заедем домой, - хрипло предлагает он, - а потом вернемся за Робертом.
- Хорошо, - мурчу я, прижимаясь к Вадиму. Забираюсь рукой под майку и тут же слышу его добродушный рык.
- Не балуйся, Олюшка.
Честно говоря, я с трудом помню, как мы умудрились доехать до дома. Как, взявшись за руки, взбежали по лестнице и, ворвавшись в спальню Вадима, срывали друг с друга одежду. Или нет… не совсем так. Вадим захлопывает дверь и сразу прижимает меня к стене. Ухватив одной рукой волосы на затылке, впивается в мои губы долгим поцелуем. Другая рука, задрав подол сарафана, тянет в сторону тонкую полоску стрингов. Я выгибаюсь волной и хрипло стону, когда пальцы Вадима оказываются внутри. И как будто на машине времени оказываюсь в транзит-отеле аэропорта Бангкока. Словно слышу запах въевшегося в ноздри тайского антисептика и снова вижу обезумевший взгляд Вадима.
- Девочка моя, Олюшка, - шепчет Косогоров, раздвигая мои бедра. Подхватив под коленки, несет на кровать и, кинув на постель, нависает сверху. Слышу, как он расстегивает молнию на брюках. Ощущаю, как горячая плоть врывается внутрь. И погибаю… От любви, страсти, похоти… Не знаю. Одно понимаю точно, жить без Вадима я уже не смогу. Каждый толчок внутри возносит меня на вершину блаженства. Сминаю в непослушных пальцах простыню и снова проваливаюсь в нирвану. Выстанываю имя любимого и выгибаюсь дугой навстречу.
