Сотрудник и Лариса Владимировна перекинулись парой слов, после чего парень жестом пригласил соискателя занять кресло.
– Выпейте и подождите пару минут, – «айтишник» вручил Роману стакан бесцветной жидкости.
Вкуса у напитка тоже не было. Гончаренко изучал потолок, ища закономерность в линиях панелей, когда заметил, что на него неудержимо наваливается сонливость. Понятно, что выпил он снотворное, но почему ему об этом никто не сказал? А что, если нет? Что, если ему дали попить воды, а он сейчас отрубится прямо на собеседовании, ради которого приехал за пятьсот километров в Москву, оставив Винта, своего верного пса, маме в Воронеже, от чего оба, надо сказать, вовсе не были в восторге. Сопротивляться навалившемуся сну, разумеется, было бессмысленно, и окончание мысли мозг Романа додумывал уже без участия сознания.
3
Я на мосту, как в каком-то фантастическом фильме. Прозрачный мост из квадратных панелей метра два шириной. Под ним пропасть безо всяких намёков на дно. Неба как такового тоже нет, всё, что дальше двадцати, а может, пятидесяти метров, было окутано чёрной, с красноватым отливом, пеленой.
«Туман войны».
Когда именно мне стало понятно, что я сплю, – этого в памяти не отложилось. В какой-то момент разум принял это как само собой разумеющееся. Это успокоило. Значит, он не просто так уснул на собеседовании. Сон явно искусственный, причём, не похож на те, что доводилось видеть раньше.
«Полигон для новобранцев?»
Словно подтверждая мою догадку, плиты пришли в движение. Показался край пропасти, но плиты выстроились причудливым лабиринтом, который, очевидно, соискатель вакансии должен пройти.
«Интересно, а пролететь не получится?»
Я пробую. Увы, обычные прыжки. Хотя ног не чувствую. Логично, я же прыгаю силой мысли, а не икроножных мышц.
«Хм, интересно, а как здесь выглядит моё тело?»
Гляжу на то место, где должны находиться поднятые руки, – окружающая картинка как будто стала немного резче, но ничего не вижу – как в древних компьютерных играх, где действие идёт от первого лица, но анимация рук не предусмотрена. Я не увидел ничего или почти ничего? Смутные образы, призраки, как будто застрявшие в другом измерении. Нет, рук определенно не видно. Думаю, идти будет сложнее, чем наяву. Окидываю предстоящий путь взглядом ещё раз. Между некоторым плитами небольшой промежуток, не больше метра. Но прыгать, не видя ног, непривычно.
«С запасом. И всё получится».
Путь оказывается совсем несложным. На небольшой площадке так же пусто, лишь в нескольких метрах – тёмный цилиндр. На «столешнице» – прямоугольник с текстом. Читать текст во сне – то ещё приключение. У символов как будто нет точного размера, буквы пляшут и норовят изменить первоначальный смысл. Сосредотачиваюсь, пытаясь отогнать посторонние мысли. Понимаю, что становится только сложнее, и намеренно ослабляю внимание. Текст теперь чуть смазан, но буквы и строчки ровные:
…На ночь я почти всегда читаю Пушкина. Потом принимаю снотворное и опять читаю, потому что снотворное не действует. Я опять принимаю снотворное и думаю о Пушкине. Если бы я его встретила, сказала бы ему, какой он замечательный, как мы все его помним, как я живу им всю свою долгую жизнь… Потом я засыпаю, и мне снится Пушкин. Он идёт с тростью по Тверскому бульвару. Я бегу к нему, кричу. Он остановился, посмотрел, поклонился и сказал: «Оставь меня в покое, старая б… Как ты надоела мне со своей любовью».
