Я побежала так быстро, насколько могла, постоянно натыкаясь в темноте на препятствия. То покосившиеся столбы, то развороченные машины преграждали мне дорогу. Вдруг с разбега я врезалась в стену и сильно ударилась лбом, носом и грудью. Ощупью поняла, что это небольшое строение. Должно быть, бывшая остановка или магазинчик. Нужно скорее подняться наверх. Судорожно я шарила руками в поисках какого-нибудь уступа. Пальцы нащупали оконную раму, я поставила ногу и подтянулась. Неожиданно, своей свободной ногой, я почувствовала чьи-то челюсти. Сконцентрировавшись на поиске лестницы или другого средства, для подъема наверх, я не услышала, как собаки нагнали меня. Схватиться было не за что. Пальцы впились в едва выступающую верхнюю раму оконного проема. Окно было по-прежнему на месте, внутрь не попасть. Тут одной рукой я нащупала большой, едва держащийся за раму осколок стекла, в месте, где окно было разбито. Я схватила его и потянула. Осколок отсоединился.
Снизу доносился визг, ворчание и рычание. В мою ногу вцепилось ещё несколько челюстей. Я почувствовала сильный рывок, удержаться было невозможно. Меня тянули вниз, на землю. Рука выпустила раму, и я полетела прямо на собак. Отбиваясь осколком, я, должно быть, нескольких ранила.
Мое тело тут и там рвал десяток челюстей. От боли я не могла дышать. Послышался лязг зубов над головой. Шеи коснулись холодные клыки, пронзив кожу, они разорвали трахею, пищевод и два крупных сосуда. Все поплыло перед глазами. Я теряла сознание. Смерть – подумала я и отключилась.
Заморгав, я резко села. В комнате сумрак, начинался рассвет. Меня всю трясло. Сковывающий страх пронзал каждую клеточку тела. Фил мирно похрапывал рядом.
– Фил, – я затрясла его. – Проснись, пожалуйста, мне страшно!
Сначала я легонько постучала его по плечу, а потом, не выдержав, двинула со всей силы. Он резко повернулся ко мне и сел.
– Оля ты чего?
Прильнув к нему, я заплакала. Откуда-то из груди поднималась волна приступообразной дрожи, перехватывало дыхание. Я рыдала. Фил крепко обнял меня.
– Оля, Оля, что случилось? Плохой сон? – его голос был встревожен.
Не в силах говорить, я закивала.
– Ну что ты, Малыш, – затараторил Фил, – все хорошо. Не бойся, я рядом.
Он спешно включил светильник у кровати. Свет прорезал пространство. Я вздрогнула.
– Сейчас, Олечка, сейчас я сделаю чай. Успокойся, все хорошо. Это всего лишь сон.
Он побежал к чайнику. Оставшись одна, я зарыдала громче.
Через несколько минут Фил принес кружку с горячим чаем и сунул мне в руки. Потом сел возле кровати на колени, обхватив мои ноги руками. Сделав глоток, я почувствовала спиртовые нотки – народное успокоительное. Должно быть бальзам. Жадно выпив чай, я вновь обрела способность говорить.
– Спасибо, – прошептала я.
– Пошли-ка в душ, – Фил взял мою ладонь и потянул за собой.
Обняв меня одной рукой, второй он настраивал температуру воды. Я стояла как застывшая, опустив глаза. По телу то и дело пробегала волна дрожи. Слез больше не было, только страх.
Я вновь вздрогнула, когда холодные пальцы Фила скользнули по моему телу, снимая ночнушку. Он разделся сам и раздел меня. Дверцы душевой раскрылись, выпуская облачко пара. Мы встали под воду, брызгающую из рассеивателя. Руки Фила обнимали за плечи. Я крепко обхватила его талию, прижавшись всем телом. Периодически вздрагивая, я пугала его.
– Я люблю тебя, Малышка, не бойся. Если понадобится, я умру за тебя.
