– Как здорово, что ее не убрали, – подумала Катрин.
– Я рад, что ее не убрали, – сказал Анри и повернулся. – Когда я сижу здесь в такой же позе, как вы сейчас, я чувствую себя бесконечно счастливым и полностью свободным человеком.
Катрин поспешно убрала руки, скрестила их на груди, потом положила на колени, на сиденье, собралась подняться. Анри улыбнулся:
– Не смущайтесь, пожалуйста. И не спешите уходить. Сейчас солнце нырнет за горизонт, и на небе заблестят первые звездочки – капли ночной росы.
Он сел на крышу в нескольких шагах от Катрин, обхватил колени руками, склонил на бок голову и негромко спросил:
– Могу я быть с вами откровенным?
– Да, – прошептала она, пытаясь унять внутреннюю дрожь.
– Когда вы вчера вошли в кафе, меня словно током ударило, – проговорил Анри. – Я и сейчас не могу справиться с волнением. Вернее, с большим трудом сдерживаю дрожь в своем теле. Даже голос предательски дрожит, поэтому я стараюсь не смотреть на вас, держусь поодаль. Если вы позволите, то я буду сидеть вполоборота.
– Да, – прошептала Катрин, скрестив на груди руки. – Я с удовольствием буду слушать вас молча и даже могу закрыть глаза, чтобы не смущать вас.
А в мыслях было иное:
– Мне проще закрыть глаза, потому что я не могу справиться с волнением, с таким же, как у вас, Анри, волнением. Я прекрасно понимаю, что все это вздор, что это лунное затмение, потому что вы еще мальчик, а я…
– Вы, наверняка, считаете меня глупым мальчишкой, решившим поиграть во взрослые игры, – усмехнувшись, проговорил Анри. Катрин широко раскрыла глаза и с любопытством посмотрела на него. Он читал ее мысли.
– Так вот, чтобы успокоить ваше… – Анри замялся, подбирая нужное слово. Нашел. – Ваше честолюбие, скажу, что я не так юн, как вам показалось. Мне двадцать восемь лет. Я закончил Сорбонну и теперь помогаю родителям вести семейный бизнес. Но в тайне я мечтаю заняться астрономией – одной из удивительнейших наук.
Он повернулся к Катрин и с жаром заговорил:
– Задумывались ли вы когда-нибудь, что все люди живут под одним и тем же небом? Его красота пробуждает в нас высокие и светлые чувства. Его тайны призывают человеческий разум к размышлению, к исследованию физического мира, называемого вселенной.
Анри устремил взгляд в пространство и заговорил торжественно-таинственным голосом:
– «По ночам, наедине с природой, под сводом беспредельного звездного неба наша душа погружается в молчаливое созерцание. Тысячи звезд, рассеянных по необъятному пространству вселенной, льют на нашу землю мягкое сияние. Мысль о бесконечности всецело захватывает нас, заслоняет собой все земное, и уносит к далеким мирам, не доступным для человеческого взора. Словно погруженные в сон, мы глядим на сверкающие алмазы, дрожащие среди синевы ночного неба. Мы следим за падающими звездами, проносящимися время от времени в эфире. Вместе с ними мы углубляемся в неизмеримые бездны. Тогда нас охватывает печаль, из-за того, что мы чужды далеким мирам. Мы смутно чувствуем бесконечность. Именно это чувство рождает в наших душах восхищение и задумчивость. Звезды висят в пространстве, как жилища, погруженные в вечное молчание. Они ревниво хранят свою тайну. Из своей тьмы мы смотрим в бескрайность вселенной, страстно желая, чтобы в этом пустынном безмолвном пространстве наш вопрошающий взгляд встретился с другим взглядом, который бы принес ему ответ на его немой вопрос», – Анри медленно повернул голову и посмотрел в глаза Катрин.
