– Ее построили очень давно и долго использовали в качестве места инициации магов. Поэтому вход в пещеры караулят черные и белые статуи, указывающие на тип магии, к которому имеется предрасположенность у того или иного человека. Но ее уже очень давно не используют, около века, или еще дольше.
– Почему? Извини, я не хотела перебивать.
Лодинг дернул уголком рта, он не любил, когда его перебивали, но ругать ученицу не стал.
– Не стало необходимости. Появился Совет мага, да и, так или иначе, имеющие дар тянутся к себе подобным и приходят в один из Городов.
– А ты там был?
– Нет. Учитель запретил мне. Да и зачем? Он сразу выбрал меня на Совете мага себе в ученики.
– Но почему тогда там твое имя на стене?
Он снова нахмурился.
– Потому что так устроена Башня. На стене зала отпечатываются имена всех живущих магов. Говорят, со смертью они исчезают, но правда ли это так, я не знаю.
– И с каждым можно связаться? А если туда зайдет случайный человек или кто-то из темных? – забеспокоилась Анариэль, но мужчина внезапно усмехнулся.
– Не зайдет. Внутри пещер магическое поле, которое пропустит только адепта своей стороны. Другой сойдет с ума и никогда не выйдет в зал, заблудившись в лабиринте пещер или погибнет по дороге. И уж, тем более, не каждый может связаться с кем пожелает! Ты думаешь, любой новичок, только прошедший инициацию, сможет активировать заклинание связи? Нет. Могла бы и догадаться, сама еле держалась на ногах после этого подвига еще сколько дней.
Девушка хлопала глазами, переваривая его ответ. Красивые у нее глаза, необычного цвета: синие, как вечернее небо. Да и сама она необычная. Лодинг чувствовал ее силу, хотя, нет. Он почти ничего не чувствовал: как рядом с магом обыкновенных способностей. Но стоило ей начать творить чары, как все внутри у него вставало дыбом, как будто эта девочка была не просто могущественным магом, а живой не поддающейся осознанию стихией магии.
Уже месяц, как он привез ее в Город и начал учить, но до сих пор так и не выполнил предостережение учителя – не смог понять, что она такое. Только оценил скрытую в ней силу и теперь думал, можно ли получить к этой силе доступ. Сама она о себе ничего не знала и не могла рассказать, это ему уже было понятно. Загадка, а не женщина. И он был намерен разгадать эту загадку.
С неба сыпется звёздное крошево,
Засыпая глаза усталые.
И любовь, словно гость непрошенный,
Гонит по сердцу лед расплавленный.
Весна согревала Город ароматным теплом. Цвели сады, с вечера до утра пели птицы, погода менялась по пять раз на дню, то закрывая небо серым мокрым плащом, то пригревая ярким, только что умытым солнышком, упругими лучами выбивающим сарабанду на нежных листьях и проснувшихся душах.
Учиться в такой обстановке было решительно невозможно. Вся эта жизнь, кричащая, дышащая в окна и пронизывающая пыльную библиотеку тревожно-сладкими ароматами, – отвлекала от важного и заставляла то и дело задумываться о совсем несущественных глупостях.
Например, о том, что глаза у наставника все-таки зеленые. Шальные изумруды, внутри которых иногда пляшут искорки. Просто поначалу ей не удалось как следует их рассмотреть. Да и ресницы скрывают зелень от лучей солнца, из-за чего его глаза кажутся черными. А на самом деле они зеленые. Да, зеленые, смотрят как всегда, с усмешкой, будто говорят, долго ты еще нас изучать будешь, вместо книги, которая лежит перед тобой?
