– Давай, Михей, гони!
Кивком в сторону разбойников Григорий Иванович подвел итог схватки:
– Небось оклемаются, а оклемаются – урок будет.
Возница щелкнул кнутом, и кони, упираясь и часто перебирая ногами, кидая из-под подков комья снега, тронули прилипшие к снегу санки и пошли, пошли, набирая ход.
Шелихов укрылся шубой и сидел молча с закрытыми глазами. Его меховая шапка была надвинута на лицо и казалось теперь, что никакой остановки по требованию разбойников не было вовсе. Вдруг, открыв глаза, Шелихов сказал:
– Вот ведь как знал, взял с собой адскую смесь – соль с китайским жгучим перцем – действует лучше пистолета в ближнем бою.
И, ткнув Резанова локтем в бок, спросил:
– Да ты никак сомлел, перетрусил, Николай Петрович! Бойчее тут нужно быть. Сибирь разбойниками набита, как старая шуба клопами. Во всех щелях хоронятся до поры. Да меня пугать уже дело пустое. В наших американских делах и не такое переживали. Временами казалось все, предел, конец, и нет хода назад. А все же выбирались из труднейших положений, находили выход, и порой, шагая по трупам, выходили сухо из воды.
Умолк и задумался Шелихов, вдруг вспомнил черный песок и свинцовые валы океана с их многотонным напором. Вспомнил далекий свой промысел, вдруг как наяву увидел бесноватого вождя местного племени с закатившимися пустыми глазами, которого пришлось ему зарубить. Так метался и яростно нападал он на колонистов, будучи уже посаженным на цепь после неудачного, но очень кровавого нападения на охотников-промысловиков.
Задумавшись о Резанове, который не помог ему в схватке ни словом, ни делом, Шелихов подметил, что явно не боец зятек, не боец, хоть и офицер в прошлом. Да и ладно. Его задача – в столице лад чинить, дела канцелярские двигать, а с лихими людьми мы и сами управимся. Так, подумав и успокоившись, достал из саквояжа Григорий Иванович початый уже коньяк и глотнул прямо из горлышка, а затем ткнул в бок Резанова и молча протянул ему бутылку темного стекла. Резанов вздрогнул поначалу, а увидев протянутую тестем бутылку, взял ее поспешно и, задохнувшись, проглотил обжигающей и ароматной жидкости. По телу пошла волна согревающего тепла, ударил нервный озноб, и мир как-то снова встал на свои места, не осталось места ни тревоге, ни грусти.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
