– Брутус, княгиня Андромеда утомилась. Сегодня вечером она и так достаточно много сделала для вас и вашего самолюбия. Оставьте ее.
Андромеда уловила неприметное движение: Брутус крепче сжал пальцы. Когда же он заговорил, голос его стал напряженным, будто бы его грудь что-то сдавило:
– Повинуюсь, мой государь.
Брутус сделал неуклюжий полупоклон и покинул Княжескую Трапезную. Грохот тяжелых дубовых дверей эхом разнесся по западному крылу дворца.
Андромеда вздохнула. Она не знала, что для нее хуже – присутствие Брутуса или разговор наедине с Мэруином. Но княгиня чувствовала, что она должна как-то отблагодарить супруга за избавление от паладина. И вообще, сказать ему несколько приятных слов. Ведь так хотел граф Шнайдер…
Андромеда внимательно вгляделась в лицо супруга.
Мэруин убрал руки со спинки кресла, расправил плечи и ответил супруге пристальным взглядом.
Какой тяжелый взгляд… Андромеда знала, что многие подданные не могли его выдержать. Когда они смотрели в глаза князю, они терялись: забывали слова, путали показания, соглашались со всем, что он утверждал. Мэруин же говорил медленно, властно и редко моргал. Своим немигающим взглядом он вводил собеседника в транс, овладевал им…
Но на Андромеду не действовали эти чары.
Мэруин… думала княгиня, внимательно разглядывая лицо супруга. Этот человек принес в ее жизнь множество страданий, но тем не менее он стал неотъемлемой ее частью. Поэтому Андромеда не могла просто так уйти.
– Спасибо, мой… – Андромеда собиралась по привычке добавить «господин» или «повелитель», но не решилась, – мой князь. Я бы не смогла уснуть, если бы мне пришлось выслушивать планы этого странного человека.
Андромеда добродушно засмеялась.
Княгиня ожидала, что Мэруин улыбнется в ответ – он никогда не упускал возможности завоевать расположение супруги. Но князь лишь нахмурился. Когда он заговорил, голос его стал громким и суровым:
– Сегодня вечером вы переступили черту, государыня. Вы не любите меня, так причиняйте зло лично мне. Народ не должен страдать из-за ваших эгоистичных порывов!
Мэруин ударил кулаком по столешнице, и бокалы жалобно звякнули. Где-то в глубине души князя просыпалась давно сдерживаемая ярость. Злоба, обида и бессилие стремились вырваться наружу, и Андромеда чувствовала, что супруг теряет самообладание.
А это было весьма некстати. Ведь если их разговор затянется до полуночи, граф Шнайдер не сможет начать операцию. Поэтому Мэруина нужно было срочно успокоить.
– Это лишь стратегия.
Андромеда подошла вплотную к Мэруину и взяла в свои руки его кулак – тот, которым он ударил по столу.
– Мой господин, – ласково пропела Андромеда, поглаживая его руку, – не следует принимать все на свой счет.
Мэруин расслабил пальцы.
– Вы забрали меня из дома, когда мне еще не исполнилось и семнадцати, – продолжала княгиня. – Я была девчонкой и не осознавала, что вы мне оказали великую честь. Но год за годом… я училась любить вас… понимать вас…
Мэруин разжал кулак и сцепил свои пальцы с пальцами Андромеды.
– …и сейчас я всецело на вашей стороне, мой повелитель.
Андромеда была довольна собой. Она выполнила то, о чем ее просил граф Шнайдер, – она успокоила Мэруина и не оставила у него чувства вины. Пусть это станет маленькой платой за освобождение.
– Я боюсь потерять вас так же, как когда-то потерял брата, – прошептал Мэруин. – Мать, отец, брат… если вдруг судьба заберет у меня и вас, моя госпожа… я сойду с ума.
