Некоторые диалоги выглядели привычно – коллеги, короткие обсуждения издательских вопросов, пара приглашений, которые она отклонила. Но стоило ей перейти к сообщениям, которые должны были быть в этот вечер, как она заметила пустоту.
Где была запись вызова такси? Она всегда оставляла в истории след от поездки, фиксируя короткие уведомления от сервиса, отметки времени, но теперь, сколько бы она ни искала, никаких данных не было. Это выглядело странным, ведь даже если бы она платила наличными, что случалось крайне редко, сервис всё равно должен был сохранить информацию о поездке.
Лия нахмурилась, пытаясь объяснить себе это расхождение. Может, она действительно воспользовалась наличными? Это было нехарактерно для неё, но исключать такую возможность нельзя. Однако мысль об этом вызывала ощущение неправильности, словно она пыталась оправдать нечто, что на самом деле не могло произойти.
С недоумением и нарастающей тревогой Лия продолжала листать историю сообщений, всё глубже погружаясь в противоречия, которые её память отказывалась признавать, но которые становились всё более очевидными.
Несколько переписок выглядели совершенно иначе, чем она их помнила. В одном из диалогов исчезло её сообщение, которое она точно писала утром. В другом – фраза друга, с которым она редко переписывалась, но которая сейчас казалась чужеродной.
Она перечитала строку несколько раз, пытаясь понять, почему она так цепляет её взгляд. "Ты ведь уже решила, что напишешь дальше?" – вопрос, который выглядел логично, но вызывал внутри необъяснимое беспокойство. Лия нахмурилась, ощущая, как внутри поднимается неясное предчувствие. Она не помнила, чтобы кто—то задавал ей его, тем более в таком тоне, но фраза выглядела слишком естественной, словно всегда была частью их диалога. Пытаясь восстановить ответ, она ощутила странное сопротивление собственного разума. Обычно память о разговорах всплывала легко, но сейчас было ощущение, будто кто—то стёр её, оставив лишь пустое место.
Чем больше она пыталась соединить детали, тем сильнее ощущала, что с её воспоминаниями что—то не так. Это были не просто разрозненные пробелы – мелкие несоответствия складывались в узор, который ей не удавалось разобрать. Казалось, кто—то аккуратно, почти незаметно, но неуклонно сместил её день на едва заметный градус, оставив при этом ощущение подмены. Лия почувствовала, как по спине пробежал холодок.
Что, если это не просто эффект сна? Может ли её память действительно была как—то изменена? Возможно, она просто устала, её мозг слишком перегружен, и всё это – последствия её же собственного перенапряжения? Но если так, почему же тогда её сердце билось чаще, а пальцы продолжали сжимать телефон сильнее, чем нужно, словно удерживая его как последнюю точку привязки к реальности?
Телефон зазвонил внезапно, резким, чуть раздражающим звуком, который нарушил тишину комнаты. Лия вздрогнула, выведенная из потока тревожных мыслей, и посмотрела на экран. Незнакомый номер.
Она не сразу взяла трубку. Её пальцы замерли над дисплеем, а в голове мелькнула мысль, что, возможно, это просто ошибка или кто—то звонит по несущественному поводу, и можно проигнорировать. Но что—то внутри – слабая, но настойчивая интуиция – подсказывало, что этот звонок имеет значение. Она медлила, но в конечном итоге всё же нажала на кнопку ответа.
– Лия, здравствуйте, – раздался молодой мужской голос, ровный, спокойный, с лёгким оттенком напряжения. – Меня зовут Антон, я журналист. Я давно хотел с вами поговорить.
