– Признаться, когда наш древний колокол пробил семнадцать раз (что значило «враг близко»), мы не сомневались, что поблизости окопались шпионы проклятого племени. Слишком часто они стали наведываться в наши края, – говорил летевший рядом с Мариной молодой сероглазый эльф.
– Они тоже умеют колдовать? – наивно полюбопытствовала Гаитоэранта.
– Они именно колдуют, – немного смутился эльф, – мы же занимаемся высокой магией, мы не подчиняем себе чужой воли, не извращаем суть вещей…
– Работают только с положительными зарядами, – вздохнул закончил за него Кэрсо-Лас.
Эльф ничего не разобрал, так как сказана последняя фраза была на английском языке.
– Наши охранные копья светились всеми цветами радуги, это смущало наши умы, при приближении ведьмаков они светят всегда черным. Правитель Альк, да продлятся дни его, решил, что это какой-то коварный способ ввода в заблуждение.
– Почему их жезлы совсем не действуют на нас? – спросила Марина оказавшегося поблизости с ней Кэрсо-Ласа.
– Они рассчитаны на магию, а мы владеем подлинной силой, – устало пояснил он, в который раз чуть не съехав с мягкой попоны, заменяющей седло. Без сомнения, он предпочел бы просто лететь рядом, сидя в невидимом кресле, если бы не желание до поры до времени оставить в тайне некоторые свои способности.
– Не поняла, – честно призналась Марина, приблизившись на расстояние взмаха крыла своего пегаса.
– Магия… Магия – это сущность живой природы, перемешенная с остаточной силой иных стихий. Она растворена в пространстве. Они, – он кивнул на увлеченного собственным рассказом калатари, – научились извлекать ее из пространства и использовать в своих целях. Магом у них считается тот, кто обладает способностью это делать. Их темная и белая магия – лишь разнонаправленные заряды силы, но не алгоритмы ее использования. Путано, понимаю, – вновь вздохнул он, глядя на сморщенный лоб собеседницы, – А мы проводники, мы просто перекачиваем силу из вне во вне, мы сами являемся этой силой, мы часть и одновременно целое с ней. С Силой, а не с магией, которая для нас один из миллиона способов взаимодействия с силой.
– А как же живая природа, разве у нее нет таких проводников? – не унималась Марина.
– Каждое живое существо может считаться ее проводником, даже наши телесные оболочки – мы ведь сейчас в образе ее созданий, мы излучаем тепло, вдыхаем и выдыхаем воздух… Ее магия и те, кто умеет ее применить, наш всезнающий царрек, который действительно знает что и как должно быть… Живая природа велика и неоднозначна, ей не нужны подобные нам связующие нити. Да и вообще, мне иногда кажется, что именно она по-настоящему изначальна, – совсем мечтательно закончил он, вновь съезжая с крылатого коня.
– А как же души? Людские поверья о жизни после смерти и тому подобное?
– Ну… – Кэрсо-Лас на секунду задумался, – каждое тело обладает энергией, своей собственной, после смерти эта энергия не может просто исчезнуть, можно, конечно, предположить, что он сливается с какой-либо силой, но… – он мечтательно улыбнулся, – наш мир не единственный, кто знает… Даже кот твой тут может только гадать, а что уж о людях говорить. Они таким догадкам порой всю жизнь готовы посвятить…
Калатари запели очередную балладу, их чистые, звонкие голоса эхом отзывались в темных расщелинах недалеких гор. Вскоре показался Стейдвидж.
Городок примостился у самого подножья гор, утопал в цветущих садах и зелени. Не взирая на приветливый вид, Стейдвидж по праву считался «пограничным городом». Заднюю крепостную стену заменяла цельная, совершенно отвесная скала высотой несколько сот метров. Город окружали несколько рядов земляных валов и глубокий широкий ров, образованный настоящей рекой, несущей свои воды из сердца гор. Главная крепостная линия была десять метров в толщину и, по меньшей мере, раз в пять больше в высоту.
