– В состоянии, в этом и проблема, – шепнула она по-русски, – зачем осложнять отношения с теми, кто должен верой и правдой указывать нам путь через горы.
– Сунут они тебя в цветник, ты и кончился, – проворчала Гаитоэранта, – сказано же тебе, ты здесь просто человек в плане физической уязвимости.
– Человеком можно и перестать быть, – возразил Кэрсо-Лас.
– Ага! Разметать все кругом, ищи потом союзников! – огрызнулась Гаитоэранта, – нас между прочим имею в виду, про союзников в смысле…
– Я как-то не подумал…
– Нашего котенка рядом нет, он бы тебе ответил.
Вместо ответа Кэрсо-Лас плотоядно прищелкнул языком.
* * *
После сытного обеда, состоявшего из восемнадцати вкуснейших переменных блюд, все трое ощутили приятную усталость. Девушки вернулись к себе в «номера», Кэрсо-Лас к себе на второй этаж, в тихую темную комнатку, единственное занавешенное плющом окно которой выходило во дворик с фонтаном, точь в точь такой же, в котором он успел умыться с той лишь разницей, что вокруг этого фонтана стояли заваленные подушками диваны. Маркиз так и не объявился, зато засвидетельствовал свое почтение пресловутый великий маг Абегаэль – высокий, седовласый эльф с орлиным носом и пронзительным взглядом черных глаз, сурово смотрящих из-под кустистых бровей. Голос у него остался таким же глубоким, чистым как в молодости, говорил он мало, насторожено, как и следовало ожидать, больше всего внимания уделяя наблюдению за подозреваемым в ведьмачестве аллергиком. Тому до этого дела не было и, скорее всего, именно этот факт служил главной причиной подозрительности. Почтенный старец отвык от отсутствия священного трепета перед собственной персоной.
Как бы то ни было, Абегаэль пожелал им приятного отдыха, сотворил охранное заклятие, метнув быстрый взгляд в сторону во весь рот зевавшего Кэрсо-Ласа, и успокоенный отправился восвояси.
– Он кто угодно, но не ведьмак, – выйдя за дверь, коротко бросил он переминавшимся с ноги на ногу соплеменникам, – Будьте очень осторожны.
Проснувшись, Марина обнаружила, что за окном давно царствовал вечер. Мягкие сумерки, наполненные дивными ароматами, звали на прогулку. Где-то совсем рядом играла музыка, но она ни за что не определила бы какой инструмент способен исторгать столь чарующие звуки. Птичьи трели, одолевавшие целый день, стихли, их сменили голоса поющих калатари. Все вокруг кричало о невозможной сказочности, но сердце и разум более ничему не способны были удивиться. Она начала привыкать, постепенно забывая ту, другую свою жизнь. И этот дошедший до осознания факт уже не волновал, однако она все еще была уверенна, что непременно должна вернуться, слабо представляя себе куда и зачем.
Смутная тревога липкой гадкой змеей заползла в сердце. Что-то способно помешать, еще немного и она поймет что именно, и в тот же момент это что-то действительно обретет над ней власть.
Дверь тихо отворилась, вошла белокурая девушка калатари с подносом фруктов. Хрупкая, маленькая, серьезная, задумчивая. Идеальные черты, идеальная фигура, прекрасная кожа – картинка, да и только. Марина не шевельнулась, притворяясь спящей, из-под опущенных ресниц наблюдая за быстрыми ловкими движениями совсем еще юной девушки. Наверное, во внутриземном варианте она сама была не старше ее, но только не здесь и не теперь. За плечами здешней Марины плескалось бесконечное море жизней и воплощений. Почему же, имея только одну короткую, похожую на вспышку жизнь, эта девчонка тратит ее на риторические вопросы, горькие, порой, циничные размышления и глухую тоску. Почему? Вместо того, чтобы просто жить, наслаждаясь каждой секундой в этом сказочном благословенном краю. Она прекрасно знала ответ. Все кажется идеально и просто лишь пока находишься над и вне с виду самой расчудесной системы.
