Девушка поставила поднос на изящный столик с закругленными, украшенными резьбой ножками, кремового, почти белого дерева, зажгла свечи в настенном канделябре и, бросив долгий взгляд на «спящую» чужестранку, удалилась.
Едва дверь за ней закрылась, Марина села на кровати.
То, что эльфы – народ мудрый и справедливый она помнила еще из детских сказок, но только теперь стало ясно насколько это верно и неоднозначно одновременно.
На стоявшей у окна кушетке было расстелено красивое сине-зеленое платье с открытыми плечами из плотной шелковой ткани, расшитое снизу серебряными и золотыми звездами. Рядом лежал белый тончайший газовый палантин и изящные, идеально подошедшие по размеру мокасины из тонкой прекрасно выделанной кожи.
«Как хорошо, когда твой кот все про тебя знает» – мелькнула озорная мысль.
Из вазы с виноградом торчал квадратный конвертик. Марина развернула записку.
«Любезная госпожа. Правитель Альк и великий Царрь приглашают вас принять участие в празднестве, посвященном дню середины лета и возвращению Великого Мудреца». Написано было на языке калатари, но ей ничего не стоило прочесть, среди витиеватых символов она видела сам смысл.
– Приду, конечно, приду, – бросила она в пустоту и принялась одеваться.
В тоже самое время Гаитоэранта уже одетая для праздника развлекалась тем, что сидя на подоконнике расстреливала ядрышками крупного винограда, которые больше походили на вишневые косточки вспыхивающих и тут же гаснущих в темно-изумрудной траве светлячков. Услышав, как в соседней комнате захлопнулось окно, она осторожно слезла со своего насеста, путаясь в пышных оборках юбки, накинула на плечи темно-бордовую причудливо связанную шаль из мягкой, шелковистой шерсти, застегнула на щиколотках черные босоножки на каблуке шпильке и отправилась в гости к соседке, прихватив с собой самое большое оранжевое яблоко.
– Хорошо смотришься, – улыбнулась Марина, кивнув на поддернутый с одной стороны подол черного с тонким красными прожилками, классического вечернего платья, – брутально немного, но здорово.
– У котенка твоего есть вкус, – усмехнулась Гаитоэранта, исправляя недочеты, – Ты прямо фея какая-то, только знаешь, – она на секунду задумалась, приложив к щеке палец, – какая-то очень холодная, даже в какой-то мере жестокая фея.
– Звезда, что светит, но не греет, что укажет путь, но не поможет его преодолеть, – в проеме двери без стука и доклада нарисовался господин Ветер в своей же собственной одежде: черных брюках, забранных в высокие сапоги, снова ставшей белоснежной рубашке и хорошо знакомом темно-синем плаще.
– Где достал? – Гаитоэранта провела ладонью по серебристо-черной меховой оторочке свободно лежащего на плечах плаща.
– Я его в кармане, в уменьшенном варианте ношу, Кэрсо-Лас отступил обратно в коридор, – я забыл про этот запах, – выругался он, зажимая нос.
– Все, все, идем, – Марина обулась и быстро вышла следом.
– Ведьмак, ты и есть ведьмак, – засмеялась Гаитоэранта, – как там этот чудик сказал: «еще никто не истекал кровью от запаха цветов».
– Чем интересно им эти ведьмаки не угодили? Кофе у них превосходный, так же сеют, так же жнут, так же вовремя помрут, – пробурчал Кэрсо-Лас, подавив желание чихнуть.
Девушки засмеялись. Мимо них сновали празднично разодетые калатари, слуги низко кланялись, местная знать, не скрывая интереса, наблюдали за ними с некоторого расстояния. Миновав десятки анфилад и коридоров, все трое вышли в огромный зал.
