– Алкоголички! Как вас не задержали?! Что еще делали?
– Не задержали! Кофе пошли пить, а что? – немного обиженно признается она.
– Да я думаю, может, еще что-нибудь интересное о себе расскажешь. Пили?
– Пили. Чай.
После дурачества с распеванием песен, услышанных в клубе, и импровизированными танцами, девушки побрели в ближайшее открытое кафе со столиками на свежем воздухе. Остановившись перед стендом с меню в небольшом баре, Венера и Лиля стали выбирать отрезвляющее и бодрящее средство.
– Какой кофе будем пить? – спросила Лилия, рассматривая названия.
– Даже не знаю, – растерялась Лерснер, – эспрессо и американо горькие, а все остальное слишком сладкое.
– Может, латте или капучино без сахара?
– Нет, они не крепкие, а надо что-нибудь несладкое и крепкое.
В их рассуждения вмешался бармен:
– Водка. Несладкое и крепкое, – шутя, сказал он.
– План по пьянке мы уже выполнили! – смеясь, ответила Лиля, ее смех подхватила и Венера.
– По вам заметно. Может, чайку? – улыбнувшись, произнес бармен.
Девушки согласились. Вскоре, они уже сидели за неприглядным столиком, и пили безвкусный чай. За чаем последовала долгая и бессмысленная прогулка по торговому центру, после которой Лиля покинула свою новую знакомую, отправившись по своим делам. Венера же продолжила прогулку, но уже по городу. Пообедав в ресторане, она вернулась всего минут за пять до Паршина.
– Ладно, – потирая глаза и подавляя судорожный смех, произносит Саша, – как можно на тебя злиться?! Фуух! Но если еще раз такое сделаешь, я имею в виду, пойдешь в клуб одна, напьешься и будешь клеить девиц, я отправлю тебя обратно к Цербер Генриховне!
– Не надо, – жалобно стонет она.
– Во-во, не надо. Не надо ходить одной по клубам и ночевать, где и с кем попало. Кто вообще такая эта Лиля?
– Не помню. Просто девчонка из местных.
– Вера-Вера, ты не сумасшедшая, ты чокнутая! – устало выдыхает доктор.
Уже после обеда, полностью успокоившись, он жалеет, что дал выход своим эмоциям: точечная ноющая боль возникает в правом виске. Ее интенсивность очень быстро нарастает и, вскоре, невыносимо начинает болеть вся правая половина головы. Саша, держась за стены, идет на кухню, где хранятся обезболивающие. Следом за ним там появляется и Венера. Заметив, как он нервно запивает водой две красные капсулы, она говорит:
– От этого лекарства можно стать наркоманом.
– Лучше быть наркоманом, чем мертвым! – хриплым вымученным голосом отвечает он. – Не сниму спазм – мне хана!
– Опять мигрень? – участливо интересуется Лерснер.
– Если бы! – одними губами проговаривает доктор. Уже громче он отвечает подруге: – Угу!
– От нее разве умирают?
– Ты можешь просто помолчать?! – огрызается Саша. – Если отключусь, вызови «скорую». Только про мигрень им ни слова!
– А как сделать, чтобы ты не отключался?
– Не доставать меня! – Паршин берет коробку с ампулами и шприц. – Мне надо сделать укол.
– Я умею, давай, я тебе сделаю. Самому же неудобно.
– Черт с тобой! Делай!
Вопреки ожиданиям Саши, Венера справляется со своей задачей не хуже опытной медсестры. Это значит, что обострение болезни, возможно, удастся победить, и сегодняшний день не закончится трагически. Главное, чтобы кровообращение восстановилось до того, как пострадает мозговая ткань. О том, что опасность миновала, будет сигнализировать стихающая боль, но до этого еще далеко.
Саша многое бы отдал за то, чтобы его недуг был мигренью, как он представил его Венере, а не с усердием разрушающей его жизнь ишемией, которая развилась у него после старой спортивной травмы.
