Действие наркотического компонента еще не началось, и Александр испытывает невыносимую боль. Венера, как может ему помогает.
– Воздух! Нечем дышать! – хрипит Паршин, и Венера распахивает балконную дверь. – Свет! Прикрой окно, мне больно смотреть! – и Венера снова бросается к окну, чтобы закрыть шторы.
Вот она выходит из комнаты и возвращается с холодным, мокрым полотенцем, которое тут же прикладывает ко лбу друга. Он вымученно улыбается и, поймав руку девушки, целует ее ладонь. Постепенно мышцы его лица расслабляются, сообщая о том, что средство начинает действовать. Бессмысленный взгляд и полная прострация Саши говорят о том, что в действие, блокируя восприятие боли, вступает триметилморфин, он же кодеин, – тот самый ингредиент, способный вызывать наркотическую зависимость. Такое состояние продолжается недолго – минут через пять спазм начинает стихать под действием уже других компонентов, а еще через десять минут Александр, кажется, возвращается в свое прежнее состояние то, что было до приступа.
Венера залезает с ногами на диван к своему другу и, встав на колени, обнимает его, прижимаясь губами к его голове.
– Я… Нет, но спасибо, что… Верка… Я… Короче… Ну, ты знаешь, – бормочет Саша, желая, наверное, поблагодарить подругу за внимание или сказать ей что-то другое, но не найдя слов. – Какая ты умница! У меня, кстати, не получится поехать с тобой на шабаш. У меня будет дежурство.
– Как?! Почему? Ты же говорил, что будешь свободен?! – негодует она, отстранившись от него.
– Коллега заболел, его дежурство мне поставили, – расстроено произносит он.
– А он не поправится до Бельтана?
– Вряд ли, если только чудо… У него что-то серьезное, – вздыхает Александр, взяв ее ладони в свои.
– Мило. С кем же мне ехать? С Бондарями? Хотя, они, скорее всего, согласятся.
– Еще бы! Они будут счастливы! Тем более, у Ильи есть машина.
– Да, – соглашается Венера, – это лучше и быстрее. Тем более, автобус прибывает в Рязань рано утром, потом надо будет пересесть на другой автобус до поселка, – все как-то сложно.
– Вот именно. Сама им позвонишь?
Лерснер утвердительно кивает, говорит, что это дело лучше не откладывать, и сразу же звонит Олесе. Предложение, как и ожидалось, принято Лисицей с радостью.
– А вы с той девчонкой, правда, песни пели на берегу? – спрашивает Паршин, когда Венера кладет телефон на столик рядом с диваном.
– Не то чтобы пели, скорее, вспоминали слова, – отвечает она и улыбается, вспомнив раннее утро на берегу. – Не знаю, захотелось чего-то безумного. У нее какие-то проблемы с начальником, а меня последние события вымотали, вот нам и захотелось эмоциональной разрядки. Смотри, что я там нашла! – Венера достает из кармана жакета покрытую коррозией гильзу. – Как думаешь, от чего это?
– Всякий хлам собираешь! Наверное, от пулемета. Здесь в некоторых местах такого добра до сих пор навалом.
– За сколько, интересно, можно продать?
Услышав такой вопрос, Саша снова взрывается смехом.
– Она ничего не стоит, – отвечает он. – Выбрось!
– Жаль.
– Эх, горе-кладоискатель! У меня есть для тебя еще более безумное предложение, чем поиск металлолома с песнями. Видишь ли, план Олеси мне не нравится. Получается, мы будем сидеть на месте, киснуть в своем болоте, а кто-то там будет что-то для нас делать, если будет, – говорит он, положив руки на талию своей подруги. – Вот я и предлагаю, рвануть рано утром в субботу в Москву. На сайте, есть адрес «Седьмой Атлантиды»…
