Мне показалось, что я чувствую соленый запах прибоя. Ощущая тепло восходящего солнца, и где-то вдали на горизонте ярко светила жёлтая звёздочка.
– Я сделал выбор.
***
Брит догнал меня в коридоре между секциями жилых отсеков.
– Ну что, Ник, в этот раз не подкачаешь? – Он нагловато толкнул меня в плечо, от чего я улыбнулся и дружески похлопал в ответ. От неожиданности Джо опешил:
– Ты куда это? Нам собираться пора.
– Джо, отстань. Я на секундочку и в шлюзовую. Туда и обратно. Встретимся через 10 минут, – я заскочил в свою комнату, достал блестящий золотом талисман и повесил на шею.
В коридоре меня выцепила Эльза.
– Стой, куда летишь, лётчик-герой? – она схватила меня за рукав. – Мне сказали, что вы с Джо выходите в открытый космос? Не боишься?
Я запрокинул её голову и впился страстным поцелуем в алые губы.
– Нет, не боюсь. Нас отстранят от выхода, – я подмигнул ей, и побежал дальше. – Вечером приглашу тебя на танец!
Эльза ошарашенно смотрела мне вслед. Я торопился. Мне следовало совершить саботаж и остановить выход в космос. Спасти себя и Джо, и других, кто встанет на наше место.
Забежав в шлюз научного модуля, первое, что я сделал – крепко-накрепко засандалил в челюсть инженеру.
– Что это вчера было? – Макошь стояла, уперев руки в бока, вперив взгляд пронзительных красных глаз на мою опухшую рожу, – как вы меня задолбали со своим Водянычем! Целыми днями настойку мухоморную глушите, да лилиями закусываете!
Ох, пенёк родной, лес дорогой… Совсем баба моя разошлась – всем кикиморам кикимора. Вот вроде ничего необычного не произошло. Ну выпили с водяным, повод был: русалка его сбежала к Нептуну, позарившись водорослями морскими, да раковинами жемчужными.
– Морду наглую не отворачивай, когда жена с тобой разговаривает! – продолжала причитать благоверная супруга. Казалось, ещё чуть-чуть и перейдёт на хрип, так сильно она из платья выскакивала, надрываясь.
– Макошечка, любовь моя зеленоглазая, не кричи ты так – голова трещит, будто косолапый наступил, – я попытался защищаться от нападок. И ведь не врал почти. Михалыч вчера и правда с нами гужбанил, а нажравшись и падая, случайно ногой мне по темечку заехал. Я вспомнил об этом только что, ворочаясь на мягком мху: шишка на ощупь была размером с кулак. Медвежий такой кулачок, основательный.
– Да ну тебя! – горестно взмахнула руками моя кикимора и присела на пенёк, отвернувшись от меня, – у всех лешие как лешие, а мой хуже человека русского! Хоть бы раз шишку подарил али по хозяйству помог. Ты, чёрт деревянный, когда последний раз свои угодья обходил? Белки все сосны обожрали, лисы жрать ушастых не успевают – зайцы плодятся как кролики, медведи и того хуже! Один с тобой кирять повадился, остальные волкам спасу не дают, гоняют: того и гляди, за овцами посылать некого будет!
Я перевернулся на другой бок. Голова разболелась пуще прежнего. Хотя, если честно, ответить мне было нечего. Малышка совершенно права. Всё этот Водяныч! Прибегай, говорит, на минутку, отведать новой настойки. Клялся ещё, что не разбавлял грибочками. Обманул, жаба болотная. Теперь лежу, умираю и нотации выслушиваю. Надо как-то исправлять ситуацию… Но как?
– Макошечка, а хочешь я с тобой за детками пойду в деревню? На шухере постою, пока ты малых воруешь? Или же дров наколю для супчика? И травок соберу, чтобы наваристей был!
Супруга развернулась ко мне боком, искоса сверкая глазками, и пристально, с удивлением, вперив свои очи:
