Снятие последней печати - страница 20

Дергачев отличался завидным спокойствием, он разъяснил шумной гражданке, что перед ней ещё двое клиентов, они подъедут позже. Если гражданочка уж очень хочется ремонтироваться у них, пусть подъедем к двум, а ещё лучше к трем часикам и непременно не позже трех, а то. мол, ничего не выгорит. Та ещё пошумела, повозмущалась, но, в конце концов, отвалила.

В четвертом часу мы вместе с Димой Агеевым меняли лобовое стекло в «опеле», когда вновь появилась эта дама. Бори не было, но зато был Шурик Шутов, здоровенный мужик, который не очень-то церемонился с клиентурой. Он эту женщину хорошо запомнил и грубовато заявил, что она опять опоздала.

– Ведь было сказано – не позже трех, а ты когда заявилась? Пригонишь свою тачку завтра и в то время, когда я тебе скажу.

Белокурая, с легкой рыженкой, голубоглазая – сейчас она выглядела даже моложе, чем утром, но лицо было таким злющим, что лучше не смотреть.

– Ты мне не «тыкай», смердюк! Подожди, попадешь к нам в «пироговку», я тебе кое-что отрежу.

Из её машины я услышал негромкий женский голос:

– Ольга, замолчи! Поедем в другую мастерскую.

Шутов громко захохотал, вытер тряпицей руки и двинулся к женщине.

– Ну чего, рыжик! Предложение принимаю. Отрежь мне кое-что, а то жене мои габариты стали в тягость.

– Сегодня же я напишу на вашу шарашку заявление и вас закроют к чертовой матери.

– К какой матери, рыжик? Я не расслышал.

Назревал скандал. Очевидно, что эта упертая дама на полпути не остановится, а с Шутовым мы уже попали в одну историю и нас крепко оштрафовала милиция. Но не это меня подтолкнуло вмешаться. Думаю другое – эта женщина была права, она второй раз к нам приехала, а Шутов явно отхамил.

– Шура, займись своими фарами и прекрати выпендриваться.

Мы уже поставили лобовое стекло, я оставил Диму возле «опеля», сам же направился к автомобилю этой дамы.

– Что у вас стряслось?

Она на меня даже не взглянула. В машине была ещё одна женщина, но она тотчас вышла, как только услышала мой вопрос.

– Тормоза ни к черту, два-три раза жму, чтобы остановиться. И руль тянет вправо.

– Хорошо, что не налево, – вякнул Шутов.

– Пожалуйста, разрешите, я посмотрю.

Я выгнал её «шевроле» на улицу, проехал метров двести, вернулся и загнал машину на подъемник. Работы было не так много: надо было поменять тормозные колодки, заменить рулевые тяги и поменять картер-тот еще не подтекал, но явно дышал на ладан. Я повернулся к сердитой даме.

– Вы много и быстро ездите по проселочным дорогам, да и местный асфальт не лучше. Необходимо кое-что поменять. У вас прекрасный автомобиль, ему не больше полутора лет. Если вы хотите, чтобы машина и дальше вам служила, надо сделать то, что я вам скажу.

– Это дорого? – спросила она, став более миролюбивой.

– Не очень, но придется подождать или приехать завтра.

– А если сегодня, то когда?

– Думаю, к десяти вечера все сделаем. У нас же в работе ещё машины есть.

Её подруга стояла около дерева, я сначала её даже не разглядел, видел лишь, что она черноволосая и на плечо был закинут ремешок от светлой сумочки. Наша заказчица взяла свою приятельницу под руку и они неспешно покинули площадку перед нашей мастерской. Подруги уже выходили на Чкаловскую, когда черноволосая повернула голову и наши глаза встретились – большие, темно-карие, густоресничные; она чуть улыбнулась, я тоже. Через пару секунд обе скрылись из виду.

Все время, пока мы штопали, подкрашивали, что-то там меняли в сданных нам авто передо мною то и дело появлялось лицо этой девушки. Что меня в ней так зацепило? То, что она брюнетка? В Самаре я таких девочек не встречал. Но не в этом же дело. Красота? Да, она очень симпатичная, может быть, даже красивая. И опять не это главное. Её глаза. Там была теплота и какая-то мягкость. Вещь редкая, для меня редкая – мне просто не попадались девчонки с такой добротой во взгляде, хотя их наверняка было немало.