– Чистая правда. Так вот. Соглашается Катерина отыграть учительницу, которую жестко трахает родитель одного из ее учеников. Потом спрашивают других актеров, кто согласен сниматься. Допустим, это я. Настя дописывает сценарий, Сема его утверждает, вместе с Валей находит локацию, после чего команда приезжает и снимает нужные сцены. Потом фильм монтируют, шлифуют, озвучивают, оцифровывают и отправляют заказчику. Понятно, что бывают… хм, более специфические заявки.
– Какие например? – полюбопытствовала я.
– «Изгоняющий дьявола» смотрела? – улыбнулся Марк и кивнул, когда мое лицо недоверчиво вытянулось. – Ага, такое тоже бывает. Лада тогда отыгрывала девушку, одержимую демоном. Мама Валя тоже разошлась. Такой грим сделала, что уборщица, на площадку заглянувшая, чуть кони со страху не двинула. Заходит, значит, с ведром, шваброй, а на кровати Лада в образе лежит, богохульства орет и турецким огурцом себя приходует. Теперь дверь закрываем, на всякий пожарный. Короче, у клиента был прям список, чем одержимая должна себя удовлетворять. Ну и в финале демона должен был изгнать с помощью жесткой ебли экзорцист. У меня после той съемки синяки и укусы месяц с тела сходили.
– Погоди, ты был экзорцистом? – усмехнулась я.
– Ага. Лада в образ неплохо так вошла. Щипала, кусалась, орала, огурцом чуть глаз не выбила. Клиенту так понравилось, что он сверху двадцать процентов докинул. Спецом за игру Лады. Потом от него еще пара заказчиков пришла. На постоянку.
– Хотелось бы на это посмотреть.
– Такая возможность только у своих, – хмыкнул Марк. Он прищурился, увидев вдалеке машину такси, и, громко свистнув, махнул рукой. – А вот и твоя карета.
– Ты не едешь?
– Не. Надо с Семой кое-что обсудить. Ладно, номер мой есть. Звони, если что. Давить на тебя никто не будет. Сама решай, надо тебе это или нет, – ответил он.
Дома меня встретил пьяный братец, который ебал какую-то счастливицу в своей комнате. Вздохнув, я отправилась на кухню и поставила на огонь чайник. Эмоций было выше крыши, мысли скакали в голове, как безумные. Хотелось горячего чая и хотя бы относительной тишины, чтобы хорошенько все обдумать. Внутри боролись два демона. Демон похуизма призывал попробовать, слишком уж заманчивыми оказались речи Марка, да и деньги не были бы лишними. Демон целомудрия взывал к чести, кричал о том, что подобным приличной девушке заниматься не стоит. Была и боязнь, что рано или поздно что-нибудь да всплывет и тогда спокойная жизнь полетит в пизду, как стройный сайгак, поймавший приход, в пропасть.
– Сорок два, – пробормотала я, когда до меня донесся слишком уж характерный стон Петькиной пассии, достигшей вершин блаженства. А спустя несколько минут показалась и она, ойкнувшая и мышью прошмыгнувшая в туалет. Красотки Петьку игнорировали. Все его бабы были страшными, как его жизнь. И эта бледнокожая девица с дряблой жопой и отвисшими сиськами была не лучше и не хуже других.
– О, здарова, сестра, – гнусно ухмыльнулся Петька, входя на кухню. Я поморщилась, когда в нос ударил запах немытого тела и ебли.
– Это, блядь, кто? – устало спросила я, кивнув в сторону коридора. Судя по шуму воды, Петькина девица принимала душ.
– А, это… это Моль.
– Которая шубы жрет?
– Не. Окурковская Моль. На дискаче вчера познакомились, – отмахнулся он, опрокидывая внутрь себя стакан воды. – Ух! Заебись.
– Что с работой у тебя? – мрачно спросила я, глядя на шатающегося брата. Тот безобразно икнул, утер мокрые губы и сделал жалобно-охуевшую рожицу.
