– Ага, представляю вывеску: Внимание! Сезонные скидки: весна, осень, миграция живых мертвецов, – нервно хихикнула женщина с аккуратно уложенными волосами и поправила шейный платок. Ей парень дал определение – Кокетка.
– Скорее у него там будет висеть табличка: каждому покупателю-зомби – картечь в лоб за счёт заведения, – мрачно пошутил небритый мужчина со сломанным носом и татуировкой на правом предплечье.
– Ты что, Майк! Джим и мухи не обидит! Он же этот, буддист.
– А что, буддисты никого не обижают? А как же эти каратисты, шаолиньские монахи? Или я что-то путаю? – спросил Клерк, он беспрестанно крутил головой, щуря глаза.
– Я не знаю, – женщина порывисто вздохнула, – но Джим – самый безобидный человек, каких я знаю.
– Ну-ну, я тоже был безобидным, пока не увидел, что та мёртвая дура сделала с прохожим. Я ей тогда лопатой, лопатой, – татуированный сжал кулаки, глаза его горели.
«Мёртвая? Уж не Анжел ли?» – сразу же мелькнула мысль у Андре. Но он тут же спохватился: – «Да какая разница, это уже не она, это зомби, она убила моих родителей, не ужели я буду её жалеть?!»
– Успокойся, Майк, среди нас ребёнок, он и так, поди, натерпелся, маленький.
– Фиби, да какой он ребёнок? Взрослый мужик! Дети уже поди в яйцах пищат, а, парень? – Майк пихнул Андре кулаком в плечо. Тот поморщился.
– Нет.
– Да ладно тебе, тут нечего стесняться! Посмотри на Фиби, – Андре послушно посмотрел, – ух, я бы её! Так у неё какие-то нелепые отговорки – нет настроения, голова болит, зомби кругом.
Андре смущённо отвёл взгляд. Кокетка зарделась, стрельнула глазками в татуированного.
– Фу, пошляк.
Майк усмехнулся, подскочил к ней, шутливо обнял.
– Ну, Фиби, вдруг это наш последний шанс! Вдруг это мы положим начало возрождению человеческой расы!
– Если у меня от тебя будут дети, то это, скорее, закат человеческой расы, – фыркнула она.
Татуированный мрачно нахмурился, сжал зубы. Клерк и Андре посмотрели на него с опаской.
– О, а вот и магазин! – обрадовалась Фиби, – поспешим, мальчики.
Она процокала каблучками к небольшому продуктовому магазину, широко распахнула красную дверь, скрипнувшую растянутой пружиной. Внутри царил полумрак, лампочки горели через одну. Разговоры умолкли как-то сами собой. Троица тихо прошла мимо стеллажей с чипсами, сухариками, детскими завтраками, мимо автомата с содовой и холодильника с пивом, остановившись только у небольшой ниши в стене, где стояли молочные продукты. Выбрав три головки сыра, они двинулись дальше, до холодильника с мясом. Фиби отодвинула крышку, скрипнувшую намёрзшим инеем. Все вздрогнули. Молодая женщина скорчила виноватую рожицу. Майк отодвинул её в сторону и принялся выбирать колбасы, нагружая ими Андре и Клерка. После чего закрыл. И вновь раздался скрип, уже гораздо громче, будто кто-то провёл пенопластом по стеклу. Татуированный набычился на упрекающие взгляды и произнёс одними губами: «А чё я сделаю?!»
За прилавком, укрывавшем под тонким стеклом конфеты, жвачки и леденцы, раздался шум. Отворилась дверь в подсобку, и проём закрыл тёмный грузный силуэт. Это явно был не человек: шесть с лишним футов ростом, необъятный, ступающий так тяжело, что вошедшим почудилось, будто весь магазин сотрясается до основания. А потом он издал рёв, от которого у Андре волосы встали дыбом, а голова непроизвольно вжалась в плечи. Это было похоже на отчаянное мычание буйвола, завершившееся причмокиванием засосавшей его трясины.
