И вот он, черный выход «в конце тоннеля». Радостно выдыхаю и подтягиваю мешки за собой… Звук рвущегося полиэтилена — ножом по сердцу. Поворачиваюсь и вижу большую дыру, из которой вываливается все на ступени и катится вниз на площадку.
На границе своей истерики, слышу голос свыше — Зина орет с третьего этажа, что я растяпа и руки растут не из того места. «Дожить до окончания рабочего дня!» — повторяю, как мантру, перекладывая мусор в другой пакет, морща нос. «Может, ну его? Вернуться домой и уговорить отца передумать. Отец же он мне, в конце концов, а не враг?». Почему-то сразу вспоминается выражение его лица, когда он говорил про замужество — с таким, должно быть, зачитывают приговор. Помню, в девятом классе меня посадили под домашний арест на неделю за менее ужасный проступок. Я тогда пыталась сбежать по простыням к подружкам на вечеринку… Потом чуть каштаны не отложила, от его получасовой лекции перспектив на мое будущее… Нет, не шутит папенька. Точно «мендельсон» с Касимовым — старым бабником, светит, если ничего сейчас не сделаю. «Слюбится-стерпится» — точно не про Стасю. Хочу, как у деда, чтобы кто-то жить без меня не мог, и без него не дышала. Разве я многого хочу?
Пожалуй, первый урок жизни я почерпнула еще вчера, с первой ложкой больничного супа с вермишелью и двумя кусочками картошки: ешь, что дают и цени, что имеешь сейчас. Яблоко деда ни в счет, после таких нагрузок. Раньше мне доставляли еду с пылу с жару из известного итальянского ресторана. Люблю остренькое, томатненькое, сырно-прянное… Хоспади, как перестать думать о разных вкусностях, когда у тебя вечером только каша на воде?
Второй урок — делай добро, и оно к тебе вернется. Тебя не просили, не заставляли, ты сама предложила помощь и получила бонусы в виде конфет и фруктов от благодарных пациентов. Раньше Стася получала все просто так, потому что родилась с золотой ложкой во рту. Стоило показать пальчиком и все мои желания сбывались тут же, без всяких условий и напрягов. Жую печеньку, запивая чаем из граненого стакана. « Еще полчаса и можно идти в административный корпус за документами» — мечтаю.
— Какие к нам претензии?! — верещит Зина не своим голосом.
Отклоняюсь от стула назад, чтобы заглянуть за угол. Папенька! Стоит и давит массой на пухлую медсестру, которая сопротивляется наезду: «Где моя дочь?!».
— Ее вы-пи-са-ли! Так понятно? Не можем мы больных силой держать, даже в вип-палате, ясно? — уперла руки в боки и ведь нисколько не боится! Зауважала Зину. Нет, честно… Отцу против мало кто может возразить, а тут просто уникальное событие — хихикнула и с удовольствием откусила еще печеньку.
Из окна наблюдаю, как он сердито кого-то по телефону посылает. Запускает руку в волосы короткие, стоя перед своей восьмой ауди. Напряженная спина. Ключи от машины зажаты в кулаке. Почувствовал. Обернулся. Падаю вниз, ойкнув… Совсем забыла, что резкие движения для моего колена противопоказаны, не разогнусь теперь — отползаю в сторону и натыкаюсь во что-то мягкое и белое.
— Каринка, ты чего тут полы полируешь? — голос нашей старшей медсестры.
— Л-линзу потеряла, — ляпаю первое, что пришло в голову.
— М-м-м-м. А то я думаю, что это у тебя глаза из карих зелеными стали…Эх, молодежь! — продолжает ворчать отходя.
Блин! Про глаза я не подумала! Точно же! У моей подмены совсем другой цвет глаз. Линзы мне носить не хотелось. Да и зачем сейчас? Я ведь пойду в сред
