– Она здоровее всех здоровых! Главное, чтобы покрывало не помяла, я кровать час сегодня заправляла! Вставай, попугай, размалёванный!– Кетти подошла к Розе и с силой стащила её с кровати.
– Ты позор семьи, Кетти! Позор!– теперь кричала Роза,– Лучше бы вас с Осликом и Малинкой не было! Позор!
Кетти молча выставила Розу за дверь и принялась вновь складывать вещи в сундук. Она не расстроилась, потому что привыкла к этим высказываниям. Они стали для неё нормой, обычным делом.
Ночь выдалась уж очень холодной, но Кетти всё равно вышла на свою любимую крышу, закутавшись в накидку. В домах горел свет. Кто-то готовился ко сну, кто-то готовился идти в гости, а кто-то прогуливался по улицам. Дул свежий ветерок, который успокаивал Кетти, выдумал из неё всё плохое. Почему у неё не как у Греты, или у Кетти Зелёной? Почему в их семье нет той теплоты отношений? Почему из всей семьи она находит поддержку только в лице Малинки и Ослика?
– А как же бабушка?– послышался знакомый голос в голове.
Точно! Чава Кеттирбург – мать Элеоноры Кеттирбург, тоже считалась «не от мира сего». Роза Кеттирбург к ней ездить не любила, но вот младшие дети гостили у неё с большим удовольствием. Кетти часто писала бабушке, а та давала ей разные советы. Жаль, что они виделись не часто из-за их плохих отношений с родителями. Элеонора стыдилась матери, а Аксель терпеть тёщу не мог из-за её «странностей». «Странности» передались Кетти, Ослику и Малине по наследству: любовь к верховой езде, страсть к оружию разного вида, мечтательность, хорошее воображение и, конечно же, непонимание и нелюбовь светских мероприятий. Чава Кеттирбург считала балы и ужины у особ вроде миссис Чау, невыносимо скучными и совершенно не понимала, зачем они нужны.
– Бабушка далеко,– так же в голове ответила Кетти. За это время она научилась общаться с Луной без использования голоса.
– А я?
– Хах! Ты права,– улыбнулась Кетти, но улыбка мигом пропала с её лица,– Просто, понимаешь, мне так иногда не хватает родительской любви, поддержки… Знаешь, я всем говорю, что мне не больно, и что я привыкла, но когда я в гостях у Кетти или Греты… мне… я чувствую, как эта рана начинает болеть… У них всё так мирно и тихо. Всё работают слажено, все любят друг друга, а возвращаясь домой, я смотрю на родителей и понимаю, что у нас так никогда не будет… и это не зависит от меня. Мне от этого больно.
– Знаешь, Кетти, я не так давно наблюдаю за твоей семьёй и, возможно ещё многого не разглядела, но… думаю, они ценят тебя. Сейчас это звучит глупо и банально, но думаю, твоя семья ещё может сильно тебя удивить в будущем,– сказала Луна, смотря вдаль.
Кетти ничего не сказала. Она думала, думала, думала… Луна права – сейчас ей не очень-то верится, что что-то может измениться, но может быть это всё же возможно? Кетти сидела здесь всю ночь, и не заметила, как её собеседница испарилась.
…
В Эдмостский колледж ученики попадали с помощью специального портала. В назначенный день, а именно первого сентября, народ начал собираться на большой площади рядом с порталом.
Кетти встретилась с подругами. Они все были сонные.
– Голова раскалывается,– жаловалась Грета.
– Не надо было сидеть в играх всю ночь. Тебе волшебное зеркало не для того дано!– сказала Умница.
– Угу, оно мне оно, чтобы книжки читать,– съязвила мисс Гром.
Умница лишь закатила глаза.
– А где Венди?– вдруг спросила Верта, оглядываясь по сторонам,– Все здесь, даже Джесс, а её нет.
