Так и проснулся: в зелено—белом спокойствии, без мыслей в голове. Вся подушка – в крови, на лбу запеклась ссадина. Побрел в туалет – моча была теплой, доброжелательной, хоть и попахивала спиртовыми фракциями. Застегнув ширинку, подполковник почувствовал удовлетворение.
Через два дня наведался участковый, с неодобрением уставившись на грязь в коридоре и щетинистого, немытого жильца, спросил, не слышал ли чего особенного Щукин прошлой ночью.
– Нет… Пьяный был, спал. Жена уехала, – хозяин коротко дал понять причину запустения. – А что? Опять убили кого?
– Да тут вчера местную молодежь из снайперской винтовки чуть не замочили, прямо во дворе. Их там трое сидело… распивали, развлекались. Парня одного ранили – к счастью, легко отделался! Осколок от бутылки отскочил, прямо в руку. Кровищи было… но ничего, жить будет.
«Слава Тебе, Господи!!!»
– Да ты что!…
– Я тебе говорю. Помнишь, того бандюка с месяц назад завалили? Так вот, пуля та же. В гитару рикошетом попала, прямо в ней и нашли. Баллистики сказали – свинец—то знакомый! Ствол один. А шмаляют из окон, где—то во дворе… Ищем.
– А девушка?
– Что – девушка? Девушка цела. Перепуганная насмерть, дома сидит. А у нас дел до черта. Труп нераскрытый, убийца на свободе… В общем, сам понимаешь – весь отдел на ушах. Ладно, пошел я. Увидимся… Будь осторожней, этот придурок ночной явно не в себе, даже в собак лупит, и в окна палит. Так что вечером во двор не выходи, занавески задергивай… И соседям, кстати, скажи.
– Скажу.
– Слушай, а ведь у тебя, кажется, ружье было…
– И сейчас есть, – Щукин напрягся, резко покрывшись потом. – Я уже давно с охотой завязал. В ящике лежит…
– А что за ружье?
– Двустволка старая… Показать?
– Да не, на надо. Я ж тебя, поди, лет пятнадцать знаю, а то и больше! И вот что… Ты это… квасить кончай. Железка, какая бы ни была – здоровья не стоит. А у нас с тобой годы уже не те, чтоб так над собой изгаляться. Когда Маша—то приезжает?
– Так не на чем везти, Степаныч. У нее там добра целый воз, а такси брать дорого.
– Если чем смогу помочь – позвоню.
– Вот спасибо…
– Колян, я вот что скажу. Ты на дачу свою поезжай. Кислородом подыши, в баньке попарься, в себя приди. А то как жене, на глаза—то? Вон, морда расквашена – дрался, что ль? Ты смотри… Я тебя в пятницу отвезу, так и быть.
– Ох, классный ты мужик, хоть и мент! Не злись – пошутил. С меня причитается!
– Бывай.
Неожиданно участковый остановился в дверях, словно вспомнил что—то важное:
– Постой—ка, Щукин! А почему ты про девушку спросил? Я ж вроде и не говорил, что там девушка была…
Подполковник замялся ровно на секунду, и сам удивился своей выдержке; видно, так опух, что мимика уже незаметна…
– Так… Это… Понятно, что девушка! Парни ведь с гитарой сидели, не сами же себе песни травили… И потом, я вроде крик женский слышал.
– Ты ж говорил – не слышал ничего?
– А теперь припоминаю, что вроде слышал что—то… Баба вроде орала, что насилуют. А потом смеялась.
– Ясно. Как думаешь, этот псих… то есть снайпер – наблюдал за ними?
– Наверное… Только не псих он. Иначе бы не в сторону, а в человека стрелял! Может, пугал просто, чтобы не слишком орали? Или вправду решил, что женщину… того. Осадил, стало быть. Ты подумай сам – может ли снайпер так промахнуться?
– Тоже верно… Значит, Робин Гуд у нас тут завелся на мою голову, б… дь!!!
– Серый Ангел… – неожиданно для себя брякнул подполковник.
