Он запланировал средства под свои амбиции на годы вперед. Зоя мечтала слетать, хотя бы на Мальту, где проходили когда-то съемки его кумира, но с такими планами сказочный остров терялся в новых трубах, водопроводе и парниках. Помимо группы у нее была еще одна отдушина: хобби, она мастерила на одежду смешные надписи. Делала это на заказ в ателье подруги, в свободное время. Особого дохода это занятие не приносило, да и муж ее постоянно ругал за то, что она занимается ерундой и тратит зря свое время. Ну и конечно фотографии, они у нее получались замечательными. Об этом с горечью думала Зоя, моя руки под краном. Черная вода стекала по ее пальцам, по лицу текли слезы.
– Мам, ты чего? – спросил сынишка.
Он стоял в дверях в ванную и смотрел на ее отражение в зеркале. Одет он был в старую поношенную пижаму, которую им отдала знакомая пара, друг мужа. Он женился удачнее: в придачу к недвижимости был еще бизнес отца жены и Зоин муж ему в этом очень завидовал. Не то чтобы они были уж такими друзьями, но супруг дорожил этим общением, так как считал, что вот с кого надо брать пример.
– Ничего, милый, ты чего не спишь? Идем-ка, я тебя уложу, – она взяла ребенка на руки и понесла его в детскую.
Детская когда-то была ее. Там было все родное, даже карта СССР висела на стене с ее детства. Засыпая сын сказал:
– Ты мама не плачь. Делай что хочешь, только не плачь больше!
– Хорошо, – согласилась она.
Когда ребенок заснул, Зоя поцеловала его в лоб на прощанье и вышла из комнаты. Она тихонько прошмыгнула в коридор, взяла из кармана пальто смятый листок с заговором. Тихо, чтобы не разбудить мужа, который спал чутко, прошла на кухню, села на потертый табурет, расправила листок на столе и прочла заглавие:
– Заговор соединиться с любовью всей своей жизни! – было написано неразборчивым подчерком.
Зоя прочла столько, сколько положено. Ночью ей приснился Петручо. Вернее, их было два: один был словно друг, понимающий и готовый прийти на помощь в любую минуту, другой был галантен, заботлив, сексуален и добр, как хороший любовник. В конце сна эти две фигуры слились в одну, и во сне Зоя поняла, что таким и должен быть настоящий муж, как в старой рекламе шампуня: два в одном, и друг и возлюбленный.
Наутро выпал снег, он припорошил все кругом, мир стал кипенно белым и словно обновился, но ничего этого Зоя уже не увидела. Муж встал по будильнику, устало посмотрел на пустующее рядом место и поплелся на кухню готовить завтрак: бутерброды с колбасой. По пути он заглянул в комнату сына и крикнул тому, чтоб он шел умываться. Ботинки Зои, которые она поставила вечером сушиться в коридоре – отсутствовали, как в прочем и сама Зоя. Ее не было нигде в старой московской квартире. Вы подумаете, что она уехала на первой электричке на дачу и будете, не правы.
– Это же заговор на соединение с любовью всей жизни, какая дача?! – усмехнусь в ответ я.
– Дурацкий костюм, – ворчал себе под нос Петручо скидывая штаны.
Ботинки были жесткими и очень не удобными, к тому же, несмотря на то, что он практически в них не ходил, на пальцах появилось несколько мозолей.
Горгулья, так он называл своего стилиста, радостно порхала вокруг него. Она щебетал что-то на вроде того, что все в восторге и он молодец. Собрав наряд, она наконец-то отстала от него. Он устало уселся в кресло перед зеркалом, в чем был, а был он в одних трусах, закурил. По райдеру в его гримерной можно было курить. Вся его группа кисло посмотрела на него, женщины вышли. Петручо остался в одиночестве. Он закинул ноги на гримерный столик и смотрел на себя в зеркало. Перед ним был мужчина пятидесяти лет в очень хорошей физической форме, стройный и подтянутый. Одному ему было известно, каких усилий это стоит.
