Собаки и олигархи - страница 10

Обрезание в больнице юношам делали тогда под общим наркозом. Я слышал много рассказов о красивых медсестрах, присутствовавших при процессе, историй о конфузах у почему-то возбужденных этими медсестрами пациентов, но рассказы эти явно сочинялись под впечатлением от немецких порнофильмов. Для общего понимания могу сказать, что в ситуации, когда он начинает понимать, что к нему скоро притронется ледяной скальпель, его уже не поднимет ни медсестра с бюстом Памелы Андерсон и губами Анджелины Джоли, ни домкрат, ни богиня любви. Но медсестра в операционной все-таки присутствовала, и когда я задрал полы халатика, конфуза мне было не избежать, хоть и по другой причине – в предчувствии скальпеля мой самостоятельный друг скукожился до постыдных микроразмеров, которых нельзя достичь, даже окунувшись летом в холодную четырнадцатиградусную воду Черного моря. Уже овеянный Морфеем, в течение нескольких минут я серьезно опасался, что им либо понадобится отдельное хирургическое вмешательство, чтобы вытащить его из убежища, либо как минимум понадобится микроскоп, чтобы ту самую крайную плоть отделить… Как всегда бывает во время нервного ожидания операции, вскоре эти опасения сменились другим, еще более страшным – что будет, если они начнут резать еще до того, как я усну.

Пока засыпал, я все-таки решил уточнить у хирурга и лишний раз убедиться, что разрез халатика сзади точно ни на что не намекает и моя девственная попа может оставаться спокойной. Понимаю только сейчас, что с моим девственным на тот момент ивритом (только несколько месяцев в стране) и уже под действием наркоза я не вполне точно мог передать врачу мои опасения, и он мог воспринять мои слова не как опасение, а как призыв к действию… Но врач был с кипой и слишком кошерный для этого, а анестезиолог вроде понимала по-русски, и только теперь мне понятно, почему они так ржали.

Процесс медицинского вмешательства занял всего несколько минут, которые я, посапывая, проспал. Уже через пятнадцать минут я очнулся на больничной койке без крайней плоти. В полуобморочном состоянии я приподнял одеяло и внизу увидел очень много бинтов. Бинты я решил не трогать. Через пару часов меня уже выписывали, сперва объяснив, как надо себя там подмывать, а еще что-то про швы и про экстренные ситуации. Проблемы еще не начались, а мне хотелось только как можно быстрее уйти из больницы.

Утром следующего дня я проснулся от ужасной боли, распиравшей меня внизу. Мне никто не объяснил заранее, а сам я никак не мог ожидать такого – наложенные на него швы мешали естественному процессу утренней эрекции, который никто не отменял. Интересно, женщины вообще представляют себе, что ощущает ученик, которого вызвали к доске, или солдат, стоя в линейном ряду, если у них эрекция? То, что ощущает мужчина при эрекции на следующий день после обрезания, лучше себе не представлять. Спросонья мне понадобилось какое-то время, чтобы понять, что вообще происходит, и, осознав причинно-следственную связь, я призвал себе на помощь самых уродливых женщин, которых я знал и когда-либо видел (а конкретно, представил себе нашу стокилограммовую учительницу иврита в неглиже). Через несколько минут мое богатое воображение помогло, и бунт внизу был временно усмирен. Но долго расслабляться в то утро не получилось – мне еще предстояло менять повязку.

К замене повязки я готовился долго и, оттягивая сам процесс, раскладывал на умывальнике и вокруг него все, что только могло мне понадобиться. Ковыляя в ванную комнату, я отклонил предложение помощи от мамы и проигнорировал полный боли взгляд отца – мой впечатлительный и переживающий папа чувствовал мою боль издалека, но в помощники не годился. Итак, я уединился в ванной комнате. Представьте себе, что вам нужно снять пластырь с раны, которая еще болит. Процесс знаком? Вы сначала пытаетесь это сделать «нежно» – берете пластырь за кончик и медленно отлепляете, пока не понимаете, что по-хорошему нужно как следует факинг дернуть… Как поменять повязку