Вокруг – удушающий запах пота, кожи, ткани, чего-то горелого и странно сладкого. Ничего родного. Ничего знакомого. Вместо сырого болотного воздуха, насыщенного жизнью, он вдыхал сухой, пыльный смрад, который щекотал ноздри и вызывал тошноту. Зар дёрнулся, пытаясь подняться, но пол под ним был твёрдым, как камень, но пах не так – не землёй, не деревом, а… холодом и ржавчиной. Металл.
Он резко втянул воздух, шумно выдохнул, поднимая голову. Перед ним – решётка, сделанная из толстых прутьев, через которые просачивался палящий солнечный свет.
И ещё… они. Чужаки. Бледнокожие существа, голые, без чешуи, без узоров, без хвостов. На их головах вместо коротких жёстких шипов росла длинная шерсть, а их плоские лица казались… слишком мягкими. Будто их черепа недоразвиты и остались круглыми, как у детёнышей. Их гладкие рты двигались, издавая непонятные звуки, но в них не было ни шипения, ни щелчков, ни урчания. Это была совершенно чужая речь.
Некоторые из них смотрели на него с нескрываемым страхом. Другие – с любопытством. Кто-то зашептался. Зар тихо зарычал, но они не отреагировали. Никто не отшатнулся, не прижался к полу, не показал клыки в ответ. Они не знали, что означает этот звук.
Он попробовал повернуть голову – и тут же зашипел от боли. Каждая чешуйка натягивала кожу при движении. Ему было жарко. Слишком жарко. Влажности не хватало, воздух был неприятно сухим. Но хуже всего – не это. Хуже всего было то, что он не понимал. Где он? Куда его везут? Что это за существа? Почему они держат его связанным, почему не убивают, не съедают, не отпускают?
Существо, стоящее рядом, что-то кричало в толпу. Его речь была быстрой, непрерывной, как механический поток звуков, которые не имели для Зара смысла. Он не знал этих звуков. Знал лишь, что это означает его дальнейшую участь, но что именно, он мог только догадываться.Зар стоял на деревянном помосте, скованный, с выгоревшей чешуей, бледной от недостатка влаги, кое-где она даже снова начала отслаиваться. Толпа таких же чуществ без чешуи разглядывала его и была слишком громкой. Там были существа, похожие на первых, но с более бледной кожей, светлой шерстью на голове и более длинными острыми штуками по бокам головы. Их было так много, что всё сливалось в один огромный шум, смешанный с запахами железа, пыли, пота и дыма.
На помосте его держали, выставляя на показ. В глазах Зара было лишь одно – немое отчаяние, попытка найти какой-то смысл в происходящем. Люди толкались, их лица не выражали ничего понятного для него. Он ощущал их взгляды, он чувствовал, как они разглядывают его чешую, его странные движения, его чуждое поведение, но ничего не мог с этим сделать. Зару хватало лишь боли от жёстких верёвок и смутных воспоминаний о том, как он оказался здесь.
И вот, сидя прямо в кадке с водой, он постепенно свалился в сон. Его тело тяжелое, уставшее и расслабленное, а мысли стали мягкими, расплывчатыми, словно туман. Сон был глубоким, почти непробудным, и Зар не успел увидеть, как старик взял маленького ящера на руки и унёс в дом, уложил на мягкую лежанку, оставив его наедине с отдыхом, который он так долго заслуживал.Зар почувствовал, как нечто из толпы приближается. Взгляд морщинистого, явно старого существа, которое не отводило от глаз от маленького ящера, был проницательным, но… спокойным. Он не испытывал того презрения, что Зар видел в других. Старик молчал и только изредка кивал головой. Не было ни удивления, ни радости. Мальчик не понимал, что произошло, но его сразу забрали в сторону, далеко от толпы.
