«Слава Богу, в наши легко залезть самостоятельно!»
– Командир, – обратился Бортко, чуть отдышавшись, – нужно идти разбираться с двигателем.
Сергей глянул на показатели из отсека и ужаснулся:
– Там радиация.
– Идти всё едино нужно, – произнёс Виталий, – иначе конец.
– Если пойдешь, тебе не выжить!
– Не пойду, – отрезал инженер, – экспедицию не спасти. Так хоть малюсенький, но шанс.
Сергей понимал, БИ прав.
– Командир, – убеждал Бортко, – наш натриевый реактор «самоед», – волнуясь, инженер сбился на технологический сленг, – и не требует вмешательства в виде промежуточных производств по переработке материалов в топливо. Я знаком с конструктивными особенностями и малейшими нюансами эксплуатации.
Помолчав, Яситников выдавил:
– Разрешаю.
– Спасибо командир, – словно за великое одолжение поблагодарил Бортко.
– Корабль, – приказал Яситников, – обеспечить доступ.
Инженер подплыл и неловко обнял командира:
– Прощай Сергей. Удачи тебе, – он впервые назвал Яситникова по имени.
У Сергея перехватило горло, он молча кивнул.
– Связи не будет, – предупредил корабль.
– О результатах узнаете, – бросил Бортко, удаляясь в сторону двигательного отсека.
Сергей втиснул Барнса в стартовое кресло и пристегнул ремнями.
– Что у Виталия? – задал вопрос кораблю Яситников.
Возможностью подключиться к системе пренебрёг, не хотел видеть гибель товарища.
– Работы ведутся, – односложно ответил компьютер.
Оставалась лишь ждать. Сергей места себе не находил и не единожды проклял «кротовые» дыры, учёных и экспедицию.
– Двигатель готов к перезапуску, – прервал размышления Сергея корабль.
– Инженер?
Корабль промолчал.
– Жив? Отвечай! – настаивал Сергей.
– Пока жив.
Сергей засобирался.
– Вы куда? – поинтересовался корабль.
– Не догадываешься, – бросил Сергей, – Виталия вытаскивать.
– Запрещено. По технике безопасности. Двери заблокированы.
– Да пошёл ты, раскомандавался. Открыть двери.
– Запрещено. По технике безопасности, – настаивал корабль.
– Контакт, – приказал Сергей, вгоняя себя в привычное состояние.
– Ваши действия бессмысленны. Инженеру не помочь. Вы погубите себя и оставшегося члена экипажа, – предостерёг корабль.
Но Сергей уже сам стал кораблём. «Заглянул» в реакторный отсек и ужаснулся. Выскочил из транса как пробка. Потребовалось время, что бы прийти в себя.
– Он без сознания, – постарался сгладить корабль. – Ничего не ощущает.
– Сколько ему осталось? – прошептал Сергей.
Повисла пауза.
– Бортинженер скончался, – проинформировал корабль и добавил, – разрешите включать двигатель?
Потрясённый Сергей кивнул, забираясь в командирское кресло.
Аварийное освещение мигнуло и погасло. Корабль тряхнуло. По корпусу прошла лёгкая дрожь. Вспыхнул стандартный свет, весело замигали огоньки панели управления.
– Включить искусственную гравитацию?
Сергей огляделся:
«Вроде нормально».
Над ним и над Джерри не болталось крупных или опасных предметов.
– Включай.
Появилось ощущение собственного тела.
– Кислородная система?
– Запущена, – сообщил корабль. – Отсеки три, четыре и восемь заблокированы из-за разгерметизации.
– Ладно, разберёмся, – принял к сведению Сергей.
Он стащил с себя скафандр и взялся распаковывать Барнса. От боли американец очнулся, основное понял сразу:
– Починили двигатель?
– Да.
– Виталий?
Сергей промолчал.
– Он пожертвовал жизнью ради человечества, – американец видимо хотел приободрить Яситникова.
«Да пошел ты на…, вместе с человечеством!» – свирепел Сергей, вслух же произнёс:
