– Господи! Только этого олуха здесь не хватало, – простонал Кунгуров, потирая лицо ладонью в резиновой перчатке. – Чего делать-то? – ещё раз, понизив голос, спросил он.
– У школы труповозка стоит, – прошептал Сомов, – давайте я принесу мешок для трупов, туда упакуем тело, то, что рассыпалось, соберём в пакет– и в лабораторию.
Соловец покачал головой:
– Рассыплется всё к едрене-фене, одну труху в одежде привезём и никому ничего не докажем, даже с записью. Я думаю, ребятки, и вы послушайте меня старика, надо сначала поумерить пыл этого молодого энтузиаста, – он качнул головой в сторону двери. – Камеру здесь включённой оставим, мало ли какие изменения произойдут, пока нас не будет, пусть фиксирует.
– А где мы будем? – вырвалось у Кунгурова.
– Не перебивай старших, – одёрнул его Соловец, – Так. Значит, камера пусть снимает, – с этими словами он осторожно на цыпочках переступил через тело и обошёл останки головы, стараясь не потревожить их, поставил камеру на стол около Влада, удостоверился, что нужная часть пола в кадре и продолжил, – мы сейчас выйдем, сарай запрём. И…
– И?.. – снова перебил Кунгуров.
– Не нашего это уровня дело, вот что я вам скажу, коллеги. Я почти тридцать лет в органах, и ничего подобного не видел, а уж вы и подавно. Надо доложить наверх. Пусть генерал решение принимает.
– Что, прямо самому начальнику главка? – поразился Влад. – А моего начальника уведомить не надо? Может, сначала начальнику РОВД Краснову позвонишь?
– Нет, это не уровень начальника РОВД, Самому позвоню, – покачал головой Соловец. – Мы когда-то учились вместе, и у меня его личный номер есть. Займись своим Димоном, чтоб он к объекту не сунулся. Ну, а вы, Сергей, действуйте по обстоятельствам. Всё. Выходим.
Кунгуров подошёл к двери и громко сказал:
– Дмитрий, три шага назад от двери отошёл быстро, а то по лбу получишь, –прислушался и отодвинул щеколду.
Они вышли друг за другом, Соловец – последним. Он осторожно прикрыл дверь и снова навесил замок. Кунгуров, зацепив локоть Дмитрия, потянул его к машине, Сомов шёл за спиной Степанова почти вплотную. Соловец завернул в глубь естественной беседки за углом сарая и пропал из виду.
– Чего там? – Степанов, увлекаемый оперативником, оглядывался на судебного медика, который едва не наступал ему на пятки. – Чего дверь-то опять заперли? Я готов как пионер трудиться, не покладая ручки, – он для достоверности потряс зажатыми в руках листами и шариковой ручкой.
–Угомонись, – с досадой сказал Кунгуров. – Тебе будет новое задание. Сейчас идёшь обратно к школе вместе с судмедэкспертом. Останешься с Белозёровой.
– Не, ну я так не играю! Я хочу осмотр делать вместе с тобой, а ты меня всё время куда-то отсылаешь! Чего у Белозёровой делать? Массовость создавать? Я живую работу хочу.
– Как же ты меня достал! Хочу то, хочу сё! – снова не сдержал раздражения Кунгуров. – Мне твои хотелки до одного места. Твоё дело– исполнять мои указания. Если сам не понимаешь, доступно объясняю: все– понял? – абсолютно все допросы следователя на первоначальном этапе делаются на основе объяснений, взятых нами на доследственной проверке. Вот иди и перепиши все её допросы на бланки объяснений и время не забудь согласовать, чтоб не получилось, что ты опрашивал людей после её допросов. Вперёд!
– А труп? Я хочу…– увидев, как зверски исказилось лицо старшего опергруппы, Степанов попятился, – понял, понял, уже ушёл.
