– Она заиграла по радио, – важно заявил Ромчик.
Оглядев наши вопросительные лица, он удостоверился, что достиг того эффекта, на который рассчитывал, и поспешил уточнить:
– Наша кадровичка большая твоя фанатка. А когда заиграла песня, я тут же сообразил, что пора заключать пари. Так вот, если я достану ей твой автограф, меня не уволят.
– А что, так можно было? – взглянул на него я.
– Прикинь, братан. Популярность спасёт всех, – пафосно проговорил Роман.
Несси рассмеялась:
– Ой, ну даже не знаю. Автограф – это, всё-таки, дело непростое. Должно совпасть множество факторов, да и от коэффициента удачи многое зависит.
– То есть… – под стать Киры сдвинул брови Роман. – Меня всё ещё могут уволить?
– Зависит от твоего поведения, – важно расправила плечи Настя.
– Лады, я всё понял. Отныне ваше желание – для меня закон. Как, кстати, я и сказал тогда тебе на уроке по физкультуре. Помнишь же?
– Мм… Не-е-ет?
– Ну, как же. Ради твоих мячиков я сделаю всё, что угодно, – поводил бровями Роман.
– А! Эй! Это было… Это не то, что вы подумали! Мы играли в волейбол! Я подавала, а он…
– Спокойнее, подруга, – поспешила остановить её Кира, хитро улыбаясь. – Мы всё правильно поняли, а вот ты о чём подумала?
Все дружно засмеялись.
– Да уж, – произнёс я. – После этого Настю ещё долго «мячиками» называли.
И только стоило мне это сказать, как вдруг моё сознание перевернулось с ног на голову. Всплыли и другие воспоминания, а я почувствовал болезненный укол совести. Я как будто в один миг пересмотрел всю свою школьную жизнь с совершенно другого ракурса. Стало противно от самого себя. Как будто, знаете, ты всегда придерживался одного правила, кричал об этом направо-налево, заставлял остальных поступать так же, а потом к тебе подошёл ребёнок и сказал: «Дяденька, но ведь это неправильно». И ты к нему прислушался, потому что какой смысл что-то доказывать ребёнку? Он всё равно не поймёт твои взрослые заскоки. Ты задумался и осознал, какой же ты дурак, потому что всё это время жил в собственной лжи. И других подталкивал к тому же. Стало стыдно…
Ребята всё ещё смеялись, веселились.
– Насть, прости нас, пожалуйста, – тихо сказал я, но это услышали все.
Сразу все замолкли.
– За что? – беззаботно улыбнулась певица.
– Ну, за то, что называли тебя «мячиками», – продолжил говорить я, глядя куда-то в точку перед собой. – За то, что украли и спрятали твой пенал, а сами ушли домой как ни в чём не бывало. За то, что изрисовали твой учебник, пока ты гуляла на перемене. За то, что подкинули тебе в портфель мёртвую лягушку. За то, что подменили твой бланк с ответами на тест, из-за чего ты получила двойку и потом пересдавала. За то, что дразнили тебя постоянно, обзывали Лох-Несским чудовищем. За то, что…
– Эй, эй! Хватит! – перебила Настя. – Ты же меня не дразнил. Да и во всём остальном ты не виноват. Это были другие мальчишки.
– Но я всё это знал. Я знал, что они делали и что планировали. И никак их не останавливал. Я виноват не меньше остальных.
– Ничего не виноват. Это я была такой. Пухленькой, страшненькой, неуклюжей. Всегда всем мешала. Не мудрено, что надо мной стали подшучивать.
– Чёрт, а ведь Денис прав, – почесал затылок Роман. – То, что мы делали… Сейчас это кажется капец каким стрёмным. И у меня даже нет внятного объяснения, почему мы так поступали… Насть, я тоже прошу у тебя прощения. Я был полным придурком.
