Соблазн эмиграции, или Женщинам, отлетающим в Париж - страница 14

Прошло довольно времени с тех пор, как в Париже появились первые русские красавицы. Русские актрисы уже не говорят более на европейских языках; их манеры несут в себе печать другого культурного наследия – не аристократических салонов, а маленьких провинциальных городов постперестроечной России. Кто знал, что мне придется осознавать это неоднократно, столкнувшись с современной историей русской по происхождению актрисы Натальи Захаровой.

Вариация на тему книги «Цена красоты в изгнании» не обладает эстетической притягательностью, а переводит разговор в плоскость реальных отношений между людьми.

Один из планов мифа русских красавиц в эмиграции обязывал меня взглянуть на события биографий русских эмигранток во вполне определенном ракурсе: как сложилась судьба их детей? Как вообще могла сложиться личная жизнь художественной богемы в зарубежье? В своей уникальной коллекции женских жизнеописаний Александр Васильев не касался этой темы, но трудно было представить, чтобы сами женщины не упоминали некоторые факты, не коснулись тех сюжетов, в которые вовлекается всякая женщина.

Перечитывая книгу, я наткнулась на биографию великой княгини Марии Павловны, внучки императора Александра II. В 1906 году, восемнадцати лет от роду, она вышла замуж за кронпринца Швеции Вильгельма. В 1914 году брак распался, и сына пришлось оставить при шведском дворе. Вскоре она связала свою судьбу с князем Путятиным, с которым ей пришлось странствовать по Европе, пока она не остановилась в Париже, где и открыла свой вышивальный бизнес в тесном сотрудничестве со знаменитой Шанель. Мария Дмитриевна проявила невероятную настойчивость, силу духа, освоив вышивальную машину, как простая мотористка.

Но все эти успехи меркнут, если знать еще об одной жертве. В Румынии при дворе она оставила своего второго сына, который вскоре после этого скончался. С точки зрения современной женщины, такая жертва кажется слишком большой и неоправданной. И трагичной: у четы не было выбора, она боролась за выживание.

За внешней независимостью и успехом была разлука с детьми, как можно предположить, вполне принимаемая обществом[14]. Матери из высшего света не были привязаны к своим детям так сильно, как, возможно, женщины из более низких сословий[15]. Они смогли стать первыми, пусть насильственно, под гнетом эмиграции и нежеланной революции, эмансипированными женщинами, которым их воспитание и образование позволили реализоваться профессионально[16].

В книге приводились и факты, указывающие на то, что миф о русской красавице эксплуатировался женщинами в откровенно корыстных целях уже в эпоху первой волны эмиграции. Свидетельства указывали, например, что в эвакуировавшейся армии барона Врангеля в Константинополе оказалось много девушек из домов терпимости Петрограда, Москвы, Киева, Одессы и Ростова, которые часто выдавали себя за жен офицеров, то есть дам из благородного сословия. Это позволяло им назначать более высокую цену за свои услуги. Но вместе с тем подобная практика порочила всех остальных русских женщин, многие из которых пытались зарабатывать не такими способами.

Была написана даже «Петиция стамбульских дам» «против этих сеятелей греха и супружеских измен, которые гораздо страшнее, чем сифилис и алкоголь». Они призывали «выгнать их (русских проституток) прочь с нашей земли». Турецкие одалиски настаивали на том, что русские женщины «обобрали турецкого мужчину и отняли у него последнее имущество, они разрушили наши семьи, развратили наших сыновей и стали дурным примером для наших дочерей – короче говоря, за один-два года им удалось и сейчас удается принести больше вреда, чем всем русским армиям вместе взятым»