Дверь перед моим носом захлопывается.
У меня все трясётся внутри. Должен же быть способ остановить это всё?? Но я совершенно не умею скандалить и конфликтовать! Я очень болею после этого.
Растерянно оглядываюсь, слыша рыдания сына и то, как тихо продолжает выговаривать ему Борис. Но не кидаться же на мужа при ребёнке. Меня перекрывает от возмущения и беспомощности. И я сама начинаю плакать. Мне тоже хочется сказать, как Илюшка: «Нечестно!» Я была морально готова на игнор. Но не на это!
И, не найдя ничего лучше, чтобы отвлечь его от ребёнка, снимаю с крючка в прихожей большую стальную ложку для обуви. И, размахнувшись как клюшкой от гольфа, бью в наше огромное зеркало. Грохот, звон... Я зажмуриваюсь. Быстро вешаю её на место, стоя в груде осколков.
Борис выходит из комнаты, обескураженно оглядывает коридор.
– Как это произошло?
– Не знаю... – тяжело дышу я. – Оно просто лопнуло.
– Ты ранена?
– Не знаю...
– Мамочка... – выглядывает Илья.
– Всё хорошо, пирожок, зеркало разбилось. Попей чай и ложись.
– Тебе не больно? – волнуясь.
– Нет! – немного натянуто улыбаюсь я.
– Не двигайся, я помогу сейчас! – отмирает Борис.
Бросив в угол Сплюшку, уходит за щёткой и совком. Выразительно киваю сыну на игрушку. Подхватывает с пола и убегает в детскую.
Борис аккуратно сметает осколки. Протирает пуфик, усаживает меня, внимательно разглядывает ступни.
– Не надо вмешиваться в наши разговоры, Тори. Я его не бил, не орал на него, не унижал, не запугивал. Это нормальный воспитательный процесс. Кто ещё объяснит ему, как правильно вести себя в обществе?
– Ты наказал его!
– И это тоже нормально.
– За что, Борь?
– Борис... – поправляет он. – Мне очень жаль, что ты не понимаешь, «за что». Он опозорил нас.
– Случайным выстрелом игрушки?
– Какая разница, чем? Он должен уже понимать, как вести себя при взрослых. Всё... Ты цела. Иди в душ и поторопись, сегодня вторник. А у меня ещё тренинг в одиннадцать.
Вода льётся сверху, я просто стою, позволяя ей смывать с себя сегодняшнюю катастрофу. Тоска и возмущение во мне нарастают с новой силой. Чёртов вторник...
Откладываю лосьон в сторону. Всё равно никто ко мне не прикасается... От обиды кусаю губы. Волосы оборачиваю полотенцем, надеваю пеньюар. Захожу в комнату и останавливаюсь перед кроватью.
– Ты готова? Я в душ, сейчас приду.
«Нет, я не готова!» – хочется проорать ему вслед. Так и стою возле нашей огромной кровати, когда он возвращается.
– Давай только без истерик сегодня, мне необходимо снять стресс. Тем более что мы пропустили пятницу. Ложись.
Не глядя на меня, листает что-то в телефоне.
– А если я не хочу?
– Достань смазку, – не отрываясь от телефона.
Что-то во мне лопается в очередной раз.
– Нет. Я отменяю вторники и пятницы.
– Ты хочешь изменить график?
– Я хочу его отменить.
– И как ты себе это представляешь? – скептически и раздражённо ведёт бровью, отрываясь от экрана.
– Если ты делаешь так, что я хочу тебя, секс будет. Если не делаешь – не будет.
– Это утопия. Секс не зря называют супружескими обязанностями. Не догадываешься, почему?
– Не у всех так!!! – взрывает меня.
– Но у нас с тобой так.
От этой логики я безнадёжно закрываю глаза и начинаю плакать.
– Тори, – обнимает он меня за плечи. – Дорогая... Ты выдумала то, чего не существует. И страдаешь теперь от отсутствия этого. И заставляешь страдать меня! Столько лет у нас было всё хорошо...
