– Мне плевать на то, что носит или будет носить Клара, – буркнул герцог. – Я люблю ее такой, какая она есть.
– Это прекрасно, – продолжила Марселина, – но при этом вы не принимаете во внимание ее положение. Герцогиней Кливдон должны восхищаться, а люди обычно судят по внешнему облику. Если бы это было не так, мы все ходили бы в шкурах, как наши далекие предки. Не думала, что такой человек, как вы, может всерьез утверждать, что одежда не важна. Вы на себя-то в зеркало давно смотрели?
Герцог уже кипел от гнева, втайне подозревая, что у него из ушей валит пар. Да как она смеет так говорить о Кларе? И относиться к нему свысока? Он хотел бы схватить ее и… и…
Будь она проклята! Кливдон не мог припомнить, когда женщина, и уже тем более торговка, доводила его до такого бешенства.
Он сухо буркнул:
– Говорите о себе. Я в Париже. А здесь, как вы сами изволили заметить, бьется сердце моды.
– А в Лондоне вы носите только старые вещи? – невинно поинтересовалась Марселина.
Герцог так старался сдержаться и не придушить ее, что не сумел придумать достойного ответа. Он мог только молча испепелять ее горящими глазами.
– Нет никакого смысла злиться на меня, – сообщила Марселина. – Если бы меня было легко обидеть, я бы никогда не преуспела в своем бизнесе.
– Мадам Нуаро, – чопорно проговорил герцог, – вы меня с кем-то путаете. Полагаю, с дураком. Прощайте. Желаю вам хорошего дня. – И он повернулся, чтобы удалиться.
– Да, конечно. – Марселина лениво помахала рукой. – Теперь вы намерены бежать со всей возможной стремительностью. Удачи! Думаю, увидимся у Фраскатти.
«Отель Фраскатти, улица Ришелье, 108. Это игорный дом, который считается вторым по респектабельности в Париже, поскольку здесь собирается только избранная публика. Допускаются дамы».
Новый путеводитель по Парижу Калиньяна, 1830
Кливдон остановился, обернулся и взглянул на безмятежно улыбающуюся женщину. Его глаза превратились в зеленые щелочки, чувственные губы были плотно сжаты. На лице у правого уха дергалась мышца.
Он – большой сильный человек.
Он – английский герцог, которые, как известно, легко сокрушают мелких надоедливых людишек, если те рискуют оказаться у него на пути. Его осанка и выражение лица испугали бы кого угодно.
Только Марселина – не кто угодно.
Она отдавала себе отчет в том, что помахала красной тряпкой перед носом быка, но сделала это намеренно, как опытный матадор. Теперь, как и бык, он не видел вокруг никого, кроме нее.
– Вот дьявол, – буркнул он, – теперь я не могу сбежать.
– Ну почему же? Бегите, если хотите, – улыбнулась Марселина. – Не стану вас за это винить. Я же сама вас спровоцировала. Но спешу вас заверить, ваша светлость, я самый упорный человек из всех, с кем вам доводилось сталкиваться. И я твердо намерена одевать вашу герцогиню.
– Значит ли это, что вы сделаете абсолютно все, что надо для вашего бизнеса?
– Понимаю, о чем вы думаете, – вздохнула она. – Но этого как раз и не нужно. Сами подумайте, ваша светлость, какая уважающая себя дама возьмет под свое покровительство портниху, которая совратила ее мужа?
– А, значит, в этом деле есть своя специфика?
– Разумеется. Вы, как никто другой, должны знать: обольщение – это искусство; одни в этом деле более опытны и умелы, другие – менее, – сказала Марселина. – Лично я решила употребить все мои таланты на то, чтобы красиво одевать дам. Женщины капризны, им трудно угодить – да, это так. Мужчинам легко угодить, но зато они намного более непостоянны.
