Ирина ничего не могла понять:
– Какой чудик? Вы кто?
– Объясняю: я водитель Сельхозхимии, возим в колхозы и совхозы удобрения. Другой раз приедешь ночью, кладовщик ангар откроет, а там темно, как… в общем, нет света. Вот мы и ставим дополнительную фару сзади, когда в склад заезжаешь, включаешь – все как на экране. В то утро пошел я на город, и «жигуленок» пристроился сзади, идет на дальнем, слепит, и обгонять не собирается. Ну, я его и пугнул этой фарой, думаю, поймет, что мешает. Пугнул, оглянулся – нет его. Километра три проехал, аж похолодел: он же разбиться мог. Я назад. Подъезжаю, машина в кювете, он на большаке, трясется весь, аж зубы стучат. И рассказыват мне с пято на десято про мотоцикл. Он мою фару за мотоциклетную принял и круто вправо ушел. Я его вытащил, и домой отправил. Постоял, проверил, нормально идет. А сегодня слышу эту байку, и что мужик умом тронулся. Так вы ему внушите, что не было мотоцикла, фара это.
Ирина улыбнулась, но тут же серьезно:
– Придется вас в милицию сдать.
– Да кто же мог подумать товарищ доктор! Не сдавайте, у меня свадьба в субботу, а если посадят?
– Свадьба, говоришь? А невеста кто?
– В садике с ребятишками. Приходите, будем очень рады. Регистрация в 12 часов, а потом уж застолье.
– Хорошо. На свадьбу не обещаю, а за то, что не бросили человека в беде, никуда заявлять не буду. Мы его быстро на ноги поставим. Иди уж, жених!
– Спасибо, доктор! До свиданья!
Истории веселые и грустные, с последствиями и пролетающие мимо. Каждый день.
***
Едва подмерзла земля, на Гнилое болото пригнали бульдозеры и экскаваторы. А накануне начальник мелиоративной станции пришел с предложением.
– Смотрите, Ирина Николаевна, на местности его почти не видно, но на старых картах сохранился ручей, он буквально в ста метрах от болота и уходит в сторону Безымянного озера, в трех километрах от райцентра. Озеро никак не используется, рыба в нем изросшая и остистая, мужики брезгуют, но на охоту ездят, камыш там густой. Что мы надумали? Начнем сейчас рыть, выступит вода, и куда с ней? А вот в ручей! Надо – я его углублю, чтобы сток был. Это ускорит наши работы, чтобы к весне заполнить котлован чистыми талыми водами. Как вам такой план?
Ирина пожала плечами?
– Вы же специалист, вам виднее.
Мелиоратор проворчал:
– Виднее! Понятно, что не с бухты-барахты пришло решение, так вы бы хоть похвалили.
Ирина смутилась:
– Простите, Геннадий Григорьевич, я совсем закрутилась. Конечно, спасибо за оригинальное решение. Скажу вам по секрету: в декабре юбилей нашей больницы, предложила Николю Петровичу собрать всех наших заговорщиков и отпраздновать, заодно и первые итоги подведем.
– Вот это дело! А то взялись за какой-то масштабный проект, а кто что делает – тишина. Там разговоримся. Значит, принимаете мое предложение?
Ирина встала и пожала гостю руку. И тут же вошел Хевролин, аккуратно обогнул ковер, видно было, что был на стойке, сел на стульчик.
– Ирина Николаевна, как у тебя со спиртом?
Она засмеялась:
– Нормально, Николай Петрович. Вам нужен спирт?
– Нужен, Ирина, и в приличных количествах. В леспромхозы без бутылки не заходи, к снабженцам на базы – такая же история. Мужики слезьми плачут: расходы на застолья приличные, надо списывать, а у нас и без того все работа из трех П.
Ирина переспросила, Хевролин расшифровал:
– Ирина-Ирина, все через договоренности, а бумаги составлять – три источника: пол, поток, палец. Надо поговорить с Семовских, чтоб выделил тебе дополнительно пару фляг. Я бы и сам, но, знаешь, предмет разговора мутный, подумает, что задурил старый друг.
