доходяга в лагере»
– как в раю Юло —
сытно и тепло?
и вы что курили
от одной сигаретки
в темноте на кушетке
глотали таблетки
«вам – пир!» —
сказал один вампир
…такая легкость в теле
что вместе улетели
но воротилась
как спохватилась
лишь ему —
тоннель во тьму —
всё ярче светилось…
но еще за неделю в марте
рыжий Паустовский-сын
поэта робко попросил
посвятить ему сонет о смерти
– подвиньтесь ребята
ну и что – что крылаты!
не робей рыжеватый…
здесь Андрей Демыкин в маске
говорит о Босхе
с Рыбой
у которой нос трубой
…в Красково там на даче
отсвечивают свечи
и утро будто вечер
а страшила Ворошилов
пьет мудила
из бездонной миски
и не требует закуски —
он думает что это – виски
а Пятницкий
пришел зеленым —
отравился ацетоном
стонет Жар-птица:
– дайте!
дайте ему причаститься —
очиститься
ведь тоже – частица
(души – огненные перья
собираю вас теперь я)
невзгоды все преодолев
великий Кропивницкий Лев
размышлял: гармония —
девы и Германия
Фрейд и разумение…
но (Сева!) Кропивницкий-дед
как будто жизни знал секрет
холст чистил мастихином
при том читал стихи нам
он был Сократ
и жил в бараке —
и русский быт
и русский мат
и русский стих…
окно во мраке…
зовет высокая труба:
– вы крутолобы
прейдите оба!
и внук – художник
ликом светел —
от жизни улетел
и близких встретил
дома Парижа —
корабли
вы всех по лестницам
вели
чтоб из чердачных окон
смотрели
жадным оком:
слишком серебристо
небо слишком близко —
и срывается с крыш
стриж
еще стриж…
считал ван Гога
превыше Бога
…скитаться пить и рисовать
себя как вечного ребенка:
нос луковицей
бороденка…
ах лукавый мужичок
Толя Толя Толенька!
Зверев любит шашлычок —
вечные Сокольники:
шашки
розарий
девушки с большими глазами!
светлый как из душа
Харитонов Саша —
смирная душа
ни жалоб ни стонов —
вознесся Харитонов
…разноцветный бисер
выси
голоса
ох горе!
Олежка Григорьев
…кем теперь
коробка бабочек
хранима?
…видел архангелов
и херувима
здесь и другие —
светятся все —
Гуров
которого сшиб грузовик на шоссе…
и Длугий —
ни звука —
и тоже от рака…
о други!
– явись из бездны адской
Ковенацкий!
и ты зван —
и Шагал и Сарьян —
и Гаяна Каждан
– кто там возник на пороге?
– кажется Леня Пурыгин
«Господи в Нью-Йорке
такая жара!
на скамейке в парке
умер я вчера»
счет уже на десятки:
застрелил инкассатор
захлебнулся в припадке
утонул…
от инфаркта миокарда
у мольберта…
слишком ярко…
просто в Вечность заглянул
Дерево
вытянулось в зарево
величава
перспектива:
ветви стали временем
время – белым пламенем
всё ярче Жар-птица —
и тысячелица!
и тысячеуста —
живые Уста!
ладони —
долони
от лона
и дола —
до неба
и Бога
и в яви
и в трансе
и в камне
и в бронзе
и масло
и Числа
и ныне
и присно
июнь 1995 Париж
