Выяснение этих тонкостей отнимало много времени, ибо каждый раз возникали новые и новые аспекты: то соседи предлагали сервиз для стола на 12 персон…
Но ещё совсем было неясно ничего, – на какое время приедет Друг? Будет ли он прописываться у Алёны, если будут жить в её квартире? Наводились справки, как быстро выписать с одной квартиры и прописать в другую, строились догадки: может он новую квартиру купит? Иногда разговор с матерью длился по целому часу. В чем она одета будет? – это вообще, отдельная тема.
В квартире Алёна навела порядок: вымыла всё, и полы, и все полки в шкафах и на шифоньере, все занавески были заменены на новые самые красивые. Потом Алёна нашла и увеличила фотографию Друга, увеличила её в ателье и вставила в купленную в том же ателье рамку, и повесила на самое видное место в комнате, у окна.
Студент сам почему-то не звонил второй день. И только Алёна повесила портрет Друга, как вдруг кто-то позвонил. Алёна открыла дверь. На пороге стоял Анатолий. Студент, как всегда, снял стоптанные свои ботинки и потоптался в прихожей, осматриваясь. Он сразу заметил перемену, но ничего не сказал. Алёна провела его на кухню по-обычному, но почему-то не спешила накормить. Не спешила не из корыстных побуждений, просто она никак не могла остановиться в своих стараниях. Она продолжала бегать из комнаты в комнату: прибиралась она в маленькой Наташиной, довершая какие-то недоделки. Судя по всему, студент уже сам обо всем догадался – он знал о далёком Друге и увидел уже его портрет в комнате у стола. Он посидел-посидел и, видя, что хозяйке не до него, засобирался уходить.
– Я провожу тебя. Мне надо тебе кое-что сказать – Алёна набросила на себя плащ и приоткрыла дверь в комнату дочери. – Наташенька, я ухожу, закрой за мной дверь. —
– Ты надолго, мамочка? – Наташа делала уроки у себя за письменным столом и теперь обернулась.
– Нет-нет! Провожу дядю Толю и тут же вернусь. —
Алёна уже прикрыла дверь, как навстречу ей по лестнице поднималась пожилая почтальонша, которая приносила телеграммы. Это Друг торопил события. Не было дня, чтобы он не присылал телеграмму, одна трогательнее другой: люблю, женюсь. Почтальонши уже знали её в лицо, и она их.
– Вам опять «срочная», – сказала женщина, протягивая бумажку. Сложенную голубой полоской наружу.
– А, спасибо! —
Алёна расписалась ручкой. Которую предложила ей доставщица, и, опережая её она побежала вниз.
Было еще не очень поздно, и огни на улице ещё не горели. На углу они постояли, пропуская автобус, перешли на другую сторону. Завернули в парк. Этот парк был старый, неухоженный. Липовая аллея еще не распустилась, но трава местами уже зеленела вовсю и пахло весной.
Алёна решила первой начать объяснение.
– Толик! – сказала она, беря его под руку. – Я хочу тебя попросить об одном одолжении. Могу я на тебя положиться? —
– Да, конечно! —
– Прошу тебя, не звони мне больше, не встречай меня с работы и вообще забудь меня. —
– Почему? —
– Друг приезжает. —
– Надолго? —
– Надолго. Насовсем.
На том они и расстались. Студента ждала практика. Как потом Алёна узнала, он остался в другом городе, там, где проходил практику.
_________________________
А вот с женихом вышло всё не просто.
Приехал. Остановился сразу у неё. Жили несколько дней в относительном спокойствии, пока Мама устав ждать, – ведь готовились…, попросила Алёну устроить смотрины. Алёна не торопила Друга потому, что «он издалека, он устал и не привык ещё».
