По её лицу Юра никак не мог прочитать, обрадовалась ли она его приезду, потому что Люся избегала смотреть ему в глаза. Однако он успел заметить, что она очень осунулась и выглядела сейчас гораздо старше своих лет.
– Люсенька, дорогая, почему же ты так внезапно уехала? Неужели в этом была крайняя необходимость? Хочешь, я расскажу тебе о новостях на заводе?
– Конечно, расскажи, но я думаю, что ты вряд ли сможешь дополнить письмо Виктора Парамоновича. Я получила его вчера.
– По правде говоря, чего угодно ожидал, но только не этого! Интересно, что же он мог написать в своё оправдание? Наверное, каялся и просил его простить? Но ты хоть сама понимаешь, что это уж слишком?!
– Что слишком? Я, например, считаю, что никто не в праве в чём-то его осуждать… И что он передо мной нисколько не виноват… Прощай, Юра! Мне больше нечего тебе сказать. Спасибо, что навестил, – уже на ходу крикнула ему Люся и побежала догонять своих подруг.
С рождением дочери Виктор Парамонович всё чаще стал задумываться над тем, правильно ли он поступил, связав свою судьбу с Ритой. Только теперь он начал понимать, что был нужен ей лишь до первого ребёнка. С появлением Светы она резко охладела и к нему самому, и к Диме.
Рита всё реже интересовалась, как идут дела на заводе, как продвигается работа над его первой повестью и как учится Дима. Весь день она опекала теперь лишь свою дочурку, частенько не успевая даже подготовить обед к приходу Димы из школы или ужин к возвращению Виктора Парамоновича с работы.
Он всё чаще, где бы ни находился, вспоминал Люсю Романову. И наконец, не выдержав, решил написать ей, что только из-за любви к сыну решился на брак с Ритой в надежде на то, что она поможет ему вырастить Диму. И кроме того, он не захотел стоять на пути Юры Копылова, безумно любившего Люсю и способного, как ему казалось, сделать её счастливой.
Отправив Люсе письмо, Виктор Парамонович не очень-то надеялся, что она ему ответит. Просто он считал своим долгом объясниться с ней до конца, хотя бы и заочно…
Став матерью, Рита с удовлетворением отметила, что её программа минимум теперь выполнена. Но она хорошо понимала: для того чтобы привязать к себе мужа по-настоящему, нужен второй ребёнок. «Уж тогда-то он, миленький, никуда от меня не денется. А если и уйдёт – скатертью дорожка! Всё равно приличная часть его зарплаты будет после развода моя», – думала она. И тогда же твёрдо решила не откладывать разговор о предполагаемом мальчике, братишке для Светика, в долгий ящик.
Рита заглянула через приоткрытую дверь в комнату мужа. «Всё сидит за столом, пень бесчувственный, – подумала она и с досадой посмотрела на часы. – Даже забыл, что после одиннадцати я всегда жду его в спальне. Что это с ним сегодня? Пойду-ка я его шугану!» – решила она.
Затем Рита быстро разделась, накинула халат на голое тело и, бесшумно подкравшись к мужу сзади, заглянула через плечо в его бумаги. Её взгляд остановился на стишке без названия и конца:
В вузе девушка училась.
Со студентом обручилась
И любовь была у них крепка!
Но профессор пожилой
Отнял у неё покой —
Ведь запретная
любовь сладка…
Прочитав это незавершённое стихотворение, Рита сразу же почувствовала, как в ней закипает негодование. «Сидит уже несколько часов и выдал лишь эти две жалкие строфы. И было бы хоть что-нибудь путное, а то чушь какая-то! Неужто сам не понимает, что он – не поэтическая натура. А главное – ведь за рассказы и повести хоть какая-то деньга может быть, а за эту белиберду и полтинника не выручишь!» – всё больше и больше распаляла она себя.
